СЕМЕНА И ЧЕРЕНКИ

1.

В тот день, когда она поднимается на борт корабля "Ян Ливэй", ее зовут Насия Сарвар. В ее рюкзаке нераспечатанное письмо от брата, прах матери, семена и черенки ее любимых растений, а также тридцать тысяч с лишним песен и коротких видео, записанных на подержанном миоэлектрическом устройстве.

В судовом манифесте Насия Сарвар указана в качестве одной из двух десятков деклассированных скопаров, которые занимаются сборкой и переработкой мусора, а также бесконечной очисткой многочисленных поверхностей и пассажиров на борту "Ян Ливэя", которые не могут позаботиться о себе сами. Она надеется упорным трудом заслужить место в одной из оставшихся гражданских криокамер или — что еще лучше — выслужиться до аутурга. Тогда, как ей кажется, она сможет посвятить все свое время работе в корабельном комплексе гидропоники.

Насия говорит на четырех языках. А вот некоторые из ее собратьев-скопаров — нет: они с рождения монолингвы, которым, как и ей, повезло выиграть в лотерею Исхода. Когда им становится ясно, что она может говорить с ними, они делают все, чтобы с ней подружиться. Они делятся с ней едой. Они показывают ей фотографии близких, которые остались дома. Они объясняют ей, как действуют невероятные корабельные машины. Она, в свою очередь, учит их разговаривать с другими. Это поможет им справиться с одиночеством.

Ей двадцать семь лет.

2.

В тот день, когда она просыпается на Канале, она берет себе имя Насан Ар. С собой она носит маленький серебряный кувшин. Его крышка помялась, и поэтому его невозможно открыть. Она не знает, откуда он взялся, но когда она думает о том, как будет жить без него, ее грудь почему-то сдавливает боль.

Она поселяется под самым высоким деревом, которое смогла найти. В первые дни ее "дом" состоит лишь из навеса и костра, но и тем и другим она делится со всеми, кто проходит мимо. Гости помогают ей превратить ее навес в полноценный дом с несколькими спальнями для гостей. Один дом превращается в два, затем в три, а затем в деревню.

Насан обожает своих гостей и друзей, она любит свою захудалую деревню... Но ей никогда не хотелось стать матерью или мэром. Когда вечером они собираются на ужин, она ощущает, как ее сдавливают тиски клаустрофобии. Все эти люди, которых она любит, приковывают ее к земле, и у нее нет слов, чтобы объяснить, почему ей не сидится на месте. Она чувствует себя ужасно. Почему ей это не нравится? Почему она не хочет остаться здесь?

Однажды, ясной ночью, когда воздух пахнет медом весенних цветов и недавно прошедшим дождем, она берет свой серебряный кувшинчик и уходит во тьму.

3.

Она странствует. Она примеряет жизни, как модную одежду. На несколько недель она становится корсаром. Затем она все лето работает на ферме. Когда ей надоедает и это, она нанимается бухгалтером к торговцу, который специализируется на радиоактивных материалах. Ее ничто не удерживает. Увидев ее серебряный кувшинчик, кто-то предполагает, что она — охотница за сокровищами. Эта мысль приводит ее в подземную пещеру. Никаких сокровищ она там не находит, зато обнаруживает биолюминесцентных червей и паладина по имени Сйор Эйдо.

— Если тебе нужна работа, — говорит Сйор, — я познакомлю тебя с тем, кому я служу.

4.

В день когда Насан находит свое призвание, Диасирм называет ее переводчиком. Это смущает ее, ведь есть лишь одна речь, что зовется речью. Со временем возникли диалекты, однако все они достаточно близки, и поэтому даже пробудившиеся из разных концов мира могут общаться между собой.

— О чем ты? — спрашивает Насан.

— Ну... — говорит Диасирм. — Я наблюдаю за тобой с тех пор, как ты прибыла сюда. Те, кто поссорился, обращаются к тебе, а ты, прежде чем помочь, пытаешься понять каждую из сторон. Говоришь ты искусно, без высокомерия. — Она смотрит на Насан. — Люди невольно делаются любезными, когда ты помогаешь им объяснить свою точку зрения.

В сердце Насан вспыхивает искра гордости.

— Я просто посредник, — говорит она, отводя взгляд.

— Не скромничай. Разнять ссорящихся может любой. Мало кто может ухватить суть мысли, а затем перефразировать ее так, чтобы ее услышал даже глухой. Такой дар может даже положить конец войне. — Эти слова настраивают Диасирм на серьезный лад. — Пожалуй, мы пока не будем болтать о твоем таланте. Думаю, жизнерадостные были бы не прочь отрезать тебе язык.

5.

Война теодицеи является частью жизни — а затем перестает ею быть. Убийства прекращаются, но раны заживают медленно. Насан помогает пробудившимся восстановиться. Друзья призывают ее говорить публично, помогать сразу многим людям, но Насан считает, что самые эффективные изменения происходят в группах, в которых меньше десяти человек.

НЮАНСЫ СМЫСЛА

6.

Она стоит в многотысячной толпе, когда Мара Сов рассказывает пробудившимся об умирающей планете, которую они покинули. Эта идея становится для нее ударом — мощным ударом, который поражает все ее болевые точки. Четыре ночи она не спит и едва может дышать. Она прижимает к своему лбу серебряный кувшинчик, сосредотачивается на его холодной тяжести и понимает, что должна уйти.

7.

Она находит свою старую подругу Сйор. Лихорадочно готовясь покинуть планету, Сйор каким-то образом находит время познакомить ее с Марой. Насан клянется применить все свои способности, чтобы убедить тех, кто останется...

— Нет, — прерывает ее Мара, и тон у нее резкий, словно горький чай. — О таком я не стану просить ни тебя, ни кого-либо еще.

Насан колеблется.

— Помоги тем, кто уже сделал выбор, каким бы он ни был. Помоги им справиться с горем. — Она сжимает руку Насан. Тревога в ее глазах ослабевает. — Это важнее.

8.

Исход абсолютно ужасен. У Насан еще никогда не возникало такого глубокого ощущения раскола — ни когда она бросала любимых, ни когда уходила из родных городов, ни когда покидала любимые убежища.

Пока Канал уменьшается за кормой корабля, она смотрит на серебряный кувшинчик в руках и думает о том, кого она оставила на планете, на защиту которой они спешат. Она думает о том, живы ли они еще.

9.

Сйор — все та же открытая и готовая действовать спутница, как и раньше, в лагере Диасирм, но вот Мара — это загадка. Насан тянет к ней — но ее привлекает не хрупкая красота, а многослойная, словно у луковицы, защита. Мара тщательно подбирает слова, но в них скрыто столько разных истин, столько нюансов смысла, что любой бы запутался. Насан кажется, что она могла бы разложить эти головоломки на более понятные фрагменты для напуганных людей, жаждущих простоты.

Она делает то, что в ее силах. В спокойные часы в ходе обрывочных бесед она становится неофициальной советницей будущей королевы.

Когда первые, неуверенные попытки восстановить общество наталкиваются на Долгую неспокойную ночь, а затем, когда обнаруживаются Странник и падшие, неизбежно начинаются бунт и бегство. Тогда Насан снова идет к Маре и предлагает свои услуги.

— Позволь мне разобраться с ними, — умоляет она меньше чем через сутки после прокламации, которые они все слышали — но не ушами, а разумом. — Я не собираюсь убеждать их в том, что нужно передумать и вернуться. Я просто...

— Тогда ЧТО ты собираешься сделать? — с любопытством спрашивает Сйор.

Мара с бесконечным терпением наблюдает за ней, ждет, когда она подберет слова.

Насан сжимает губы.

— Я хочу, чтобы они поняли, что ты... что ты... что ты хорошая. Что ты — не такая, какой они тебя считают. — Заметив недовольство Сйор, она поднимает руку. К ее облегчению, Мара тоже делает ограждающий жест. — И если они понимают это, но все равно хотят жить отдельно от нас на Земле, ладно. Это их выбор.

— Мне не нужно, чтобы они это понимали, — негромко замечает Мара. В ее голосе слышится нотка печали.

— Верно, — соглашается Насан. Она рада тому, что Мара не отворачивается от этой истины. — Не нужно. Ты не боишься чужой неприязни, и это необычно. Но порой бывает важно позаботиться о своем добром имени...

"Особенно если ты забыла, как это — не обладать всеведением", — добавляет она про себя.

Мара отводит взгляд. Насан внимательно наблюдает. Ей кажется, что ее слова, возможно, попали в точку. Сйор нетерпеливо переминается с ноги на ногу — она устала от этого многозначительного молчания. Это были долгие девятнадцать часов.

— Если ты уходишь, — говорит Мара наконец, — то не сможешь вернуться.

Насан чувствует, что эти слова верны. Она стискивает руку Мары.

— Конечно.

10.

Итак, она отправляется на Землю. Она берет с собой набор для выживания, охотничье ружье и почерневший серебряный кувшинчик, который сопровождает ее в течение всего существования.

Пока она бродит по пустым прериям, она не видит ни одного пробудившегося. Она не распространяет никакое учение.

Лишь две недели спустя отряд Восставших — в котором каждый боится товарищей и неизвестности — обнаруживает ее лагерь и убивает ее во сне.

ИГРА ЦВЕТОВ

11.

В тот день, когда ее воскрешает призрак, она просит у него имя, и он называет ее Орин. Он просит у нее имя, и она называет его Гол. Имя ей подсказывает внутреннее чутье. Она не смогла бы объяснить этимологию этого слова даже под страхом смерти.

Гол объясняет ей, что в нескольких днях пути на восток есть поселение, что дороги туда нет и что в пустошах часто встречаются патрули инопланетян, которые попытаются убить их обоих. Пока он говорит, Орин осматривается. Их окружает молодой лес, где летают птицы и тучи мошкары. Невозможно представить себе, что где-то поблизости рыщет смертельно опасный инопланетянин. Но, в конце концов, это Гол ее нашел. Гол знает об этом мире больше, чем она. Она ему доверяет.

Покопавшись среди листьев, она находит упавшую ветку. — Это поможет? — спрашивает она у него, прикидывая тяжесть ветки. Он озадаченно крутит крыльями. — Против инопланетян, — объясняет она.

— А. — Он из вежливости делает вид, будто обдумывает ее слова, затем отвечает. — Нет. Скорее всего, нет. У них пушки.

— Ясно, — отвечает она, хотя ей ничего не ясно. Упираясь в землю ногой, она отламывает ветки поменьше. Вскоре у нее появляется примитивная булава. Она тяжелая, бьет медленно и не ломается, когда она лупит ей по стволу дерева.

Она не знает, как выглядят инопланетяне. Она не знает, что такое пушки. Она доверяет Голу. Но она невольно думает о том, что если на нее нападет инопланетянин, то она без труда раскроит ему череп этой дубинкой.

12.

Они добираются до поселения. От него остались лишь дымящиеся руины. Гол беспокоится о каких-то "продуктах распада" и "высокой радиации", поэтому Орин держится от селения подальше и разглядывает то, что осталось. Вдали среди развалин кошка охотится на мышей. Ветерок колышет рваное знамя. Она больше ничего не видит, поэтому подходит поближе, игнорируя предупреждения Гола.

Она находит трупы. В основном взрослых. Но и детей тоже. Здесь есть домики для больших животных, но среди мертвых больших животных нет.

— Как это произошло?— спрашивает она, скорбя по этим обугленным незнакомцам. – Инопланетяне?

— Сомневаюсь. Падшие не часто применяют ядерное оружие. Оно портит землю. Я предполагаю, что какой-то Полководец решил угнать скот, а затем взорвал здесь бомбу.

— Зачем?

— Почему бы и нет? – Гол выражает недоумение, покачиваясь в воздухе. – Остановить их было некому.

Орин крепче сжимает свою булаву. Ей становится дурно.

— Ты можешь сказать, когда это произошло?

Он производит расчеты.

— Приблизительно. Полагаю, менее тридцати шести часов назад.

— Нужно было идти быстрее, — бормочет она, а затем наклоняется, и ее тошнит.

— Здесь нельзя это делать, — с тревогой замечает Гол. – Орин, прекрати. Прекрати. У тебя лучевая болезнь. Если тебя стошнит здесь, то ты здесь и умрешь, и тогда мне придется воскресить тебя здесь же, и ты будешь заболевать и умирать снова и снова. Тебе нужно уйти. Пошли. Я же говорил, чтобы ты не подходила.

ВОССТАВШАЯ

11.

В тот день, когда ее воскрешает призрак, она просит у него имя, и он называет ее Орин. Он просит у нее имя, и она называет его Гол. Имя ей подсказывает внутреннее чутье. Она не смогла бы объяснить этимологию этого слова даже под страхом смерти.

Гол объясняет ей, что в нескольких днях пути на восток есть поселение, что дороги туда нет и что в пустошах часто встречаются патрули инопланетян, которые попытаются убить их обоих. Пока он говорит, Орин осматривается. Их окружает молодой лес, где летают птицы и тучи мошкары. Невозможно представить себе, что где-то поблизости рыщет смертельно опасный инопланетянин. Но, в конце концов, это Гол ее нашел. Гол знает об этом мире больше, чем она. Она ему доверяет.

Покопавшись среди листьев, она находит упавшую ветку. — Это поможет? — спрашивает она у него, прикидывая тяжесть ветки. Он озадаченно крутит крыльями. — Против инопланетян, — объясняет она.

— А. — Он из вежливости делает вид, будто обдумывает ее слова, затем отвечает. — Нет. Скорее всего, нет. У них пушки.

— Ясно, — отвечает она, хотя ей ничего не ясно. Упираясь в землю ногой, она отламывает ветки поменьше. Вскоре у нее появляется примитивная булава. Она тяжелая, бьет медленно и не ломается, когда она лупит ей по стволу дерева.

Она не знает, как выглядят инопланетяне. Она не знает, что такое пушки. Она доверяет Голу. Но она невольно думает о том, что если на нее нападет инопланетянин, то она без труда раскроит ему череп этой дубинкой.

12.

Они добираются до поселения. От него остались лишь дымящиеся руины. Гол беспокоится о каких-то "продуктах распада" и "высокой радиации", поэтому Орин держится от селения подальше и разглядывает то, что осталось. Вдали среди развалин кошка охотится на мышей. Ветерок колышет рваное знамя. Она больше ничего не видит, поэтому подходит поближе, игнорируя предупреждения Гола.

Она находит трупы. В основном взрослых. Но и детей тоже. Здесь есть домики для больших животных, но среди мертвых больших животных нет.

— Как это произошло?— спрашивает она, скорбя по этим обугленным незнакомцам. – Инопланетяне?

— Сомневаюсь. Падшие не часто применяют ядерное оружие. Оно портит землю. Я предполагаю, что какой-то Полководец решил угнать скот, а затем взорвал здесь бомбу.

— Зачем?

— Почему бы и нет? – Гол выражает недоумение, покачиваясь в воздухе. – Остановить их было некому.

Орин крепче сжимает свою булаву. Ей становится дурно.

— Ты можешь сказать, когда это произошло?

Он производит расчеты.

— Приблизительно. Полагаю, менее тридцати шести часов назад.

— Нужно было идти быстрее, — бормочет она, а затем наклоняется, и ее тошнит.

— Здесь нельзя это делать, — с тревогой замечает Гол. – Орин, прекрати. Прекрати. У тебя лучевая болезнь. Если тебя стошнит здесь, то ты здесь и умрешь, и тогда мне придется воскресить тебя здесь же, и ты будешь заболевать и умирать снова и снова. Тебе нужно уйти. Пошли. Я же говорил, чтобы ты не подходила.

БОЕВОЙ МОЛОТ

13.

Орин меняет деревянную булаву на обжигающую пушку, а голое тело облачает в раздобытые где-то доспехи. Падшие ее не интересуют, но снаряжение у них что надо. Она охотится на них, чтобы научиться выслеживать Полководцев, и в процессе наживает множество врагов — в том числе в лице более опытных и хитрых Восставших, чем она.

14.

Стражи пилигримов находят ее, когда шестеро зажали ее в узком каньоне, и у нее кончились боеприпасы. Она сражается не слишком умело, но с мрачной решимостью, и когда они бросаются ей на помощь, не сразу понимает, что перед ней союзники. Прикинув шансы, она поднимает свою обжигающую пушку, как дубину. Одна против семнадцати? Она готова рискнуть.

Потом они смеются, вспоминая этот случай за слабым чаем и галетами.

15.

Когда ей предлагают вступить в ряды Стражей, ей дарят боевой молот. Он ростом с нее. На рукояти вырезаны аккуратные печатные буквы, складывающиеся в надпись: "Я — КОНЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО".

16.

Она встречает молодую женщину с такой же кожей, как у нее.

— Откуда ты? — спрашивает Орин, вглядываясь в нее слишком пристально, стоя слишком близко. От этого сложно удержаться: все остальные синекожие люди, которых она видела, либо были мертвы, либо спешили к сверкающему кораблю где-то вдали.

Молодая женщина отшатывается.

— Из руин в Синалоа.

— А там есть еще такие, как ты?

— Нет.

Услышав вопрос, один из друзей отводит ее в сторону и указывает на небо.

— Твой народ вон там, — говорит он. Они живут среди астероидов.

— Почему они не здесь? — спрашивает она, но на этот вопрос он ответить не может.

17.

Повседневная жизнь Стражей пилигримов устраивает ее в течение нескольких десятилетий: уничтожать Полководцев и инопланетян, защищать смертных граждан, доставлять бездомных беженцев в безопасное место. Их число то растет, то падает, но они вечно остаются "наблюдающими в темноте", "живым щитом", "лестницей, по которой человечество поднимется к возрождению". Вдохновляющие речи у костра — неотъемлемая часть жизни, и они поднимают ей настроение до тех пор, пока она не начинает распознавать в них нотки героизма и самопожертвования.

Орин обожает своих командиров и друзей, она любит свою пеструю компанию... Но ей никогда не хотелось стать солдатом или символом. Когда вечером они собираются на ужин, она ощущает, как ее сдавливают тиски клаустрофобии. Все эти люди, которых она любит, приковывают ее к пустошам, и у нее нет слов, чтобы объяснить, почему ей не сидится на месте. Во время ночного дозора она, оставшись одна, говорит Голу, что чувствует себя ужасно. Почему ей это не нравится? Почему она не хочет остаться здесь?

ВОПРОС ЗА ВОПРОСОМ

18.

Ходят слухи об огромном поселении далеко на юге. Это место, где царят мир и благополучие, называют "Последний безопасный город". Его охраняют непобедимые воины из Старой России, которые сражаются бок о бок с шестиметровыми волками (кем бы они ни были).

Стражи пилигримов слышали о многих так называемых "безопасных городах". Они появляются и исчезают, но в основном исчезают.

И все-таки они изменяют свой маршрут. Земля на юге хорошая — плодородная, с умеренным климатом. Кроме того, здесь много паразитов, которые отваживают падших. Даже если здесь нет безопасного города, лучше отвести мирных жителей сюда, чем в разоренные пустыни и долины севера.

Орин надеется, что слухи окажутся правдой, но это эгоистичная надежда: если город существует и люди там в безопасности, то, возможно, она сможет немного отдохнуть.

19.

"Город" — неверное название. И оно было неверным с самого начала. Это беспорядочный лабиринт палаток и ветхих навесов. Ни одной прочной постоянной постройки. Улицы — всего лишь грязные тропы, пахнущие отбросами и дымом. Но люди! Ни Орин, ни Гол никогда не видели столько людей.

Грязные дети визгливо хохочут, играя у восстановленных танков. Гражданское ополчение охраняет фермеров, выращивающих маниок. Восставшие в доспехах спорят о том, где нужно отметить границы города и как их лучше защищать.

Над головой нависает Странник. Орин бродит по городу, удивленно глядя по сторонам.

20.

Стражи пилигримов готовятся отправиться в путь — в экспедицию на дальний север, которая продлится полтора года. Орин остается. Никто не оспаривает ее решение, хотя все сожалеют о нем. Каждый из них вырезает букву на рукояти ее боевого молота, так что надпись на ней теперь выглядит, как "Я Я Я Я Я Я Я Я Я — КОНЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО".

21.

В этом безопасном городе есть пробудившиеся. Их мало, но экзо встречаются еще реже. У многих, как и у нее, есть призраки. У некоторых их нет, и именно эти люди интересуют Орин больше всего.

Она, проявляя безграничное терпение, ходит за ними следом, задавая вопрос за вопросом:

— Откуда ты? Зачем ты прибыл сюда? Где остальные наши? Откуда у тебя эта пушка? Из чего сделаны эти пули? Почему таких пуль нет у всех? Люди держатся от тебя подальше? Слышишь ли ты голоса, когда ты один? Твои сны похожи на знамения? Если я — одна из вас, почему никто не стал меня искать?

КОРОЛЕВСКИЙ ЗАКОН

22.

Намчи Сен — первый человек, принявший ее всерьез.

— Если разговор долгий, то нам лучше присесть, – говорит он, указывая на штабель ящиков с боеприпасами.

Он — пилот с Рифа; его отправили сюда на поиски сбитых беспилотников-разведчиков, которых он называет "воронами". Его "Хилдиан" получил повреждения во время боя со скифом падших, и теперь у него подтекает важный насос. Он не может найти течь, и у него нет необходимых материалов для ремонта. Остальные пробудившиеся находятся дома, на Рифе.

Эта пушка — стандартная автоматическая винтовка "Тигриная ярость"; она стреляет телескопическими снарядами, сделанными из особого сплава пластистали с кругометаллом. Здесь есть инженеры; они постоянно изобретают методы производства, которые позволят снабдить этим оружием Восставших и мирных жителей Земли.

Люди действительно избегают его. Рожденные на Земле и Восставшие из числа пробудившихся никогда с ним не разговаривают. То, что к нему обратилась она, стало для него сюрпризом. Он действительно слышит голоса; ему действительно снятся вещие сны. Он подробно все описывает, и ее шокирует, каким знакомым ей это кажется. Она словно слушает запись, которую сделала сама.

Услышав ее последний вопрос, он колеблется. Проводит грязной рукой по волосам и смотрит на звезды. Их разговор длится уже долго.

— Если собираемся продолжить беседу, — наконец говорит он, — то, пожалуй, нужно выпить.

23.

Намчи невысок и не слишком красив. Части его тела, если рассматривать их по отдельности, прекрасны. Его нос. Его руки. Очертания его горла. Сияние, которое исходит от его кожи, завораживает ее; она решает проверить, совпадают ли их узоры. Они не совпадают.

Больше всего Орин поражена его способностью слушать и сопереживать. Чаще всего он молчит. Долгое молчание его не пугает. А говорит он искусно, без высокомерия.

24.

На починку насоса уходит восемь недель. За это время Орин убеждает Намчи нарушить королевский закон и вывести ее и Гола за пределы Вестианского аванпоста. Она твердо намерена выяснить, почему она взбунтовалась против собственного народа.

Не успевают они пролететь полдня в сторону Интерамнии, как их перехватывают галиоты, окрашенные в цвета королевы.

25.

— Ох, — говорит Сйор Эйдо, когда впервые видит Орин. — Мара будет в ярости. — Она проходит в другой конец камеры, чтобы получше рассмотреть Гола. — Я предполагала, что рано или поздно это может случиться, но всегда надеялась...

Она чешет в затылке, затем слегка пожимает плечами: ну, что тут поделаешь.

Она поворачивается и смотрит на Намчи.

— Ты ведь знаешь, что нарушил закон?

Он кивает.

Она хлопает его по плечу и улыбается.

— Наш человек.

26.

Два паладина приводят ее к Маре Сов. Гол, как и Намчи, не были допущены ко двору.

— Я знала тебя, — говорит Орин, прежде чем Мара успевает хоть что-то сказать. Она предполагает, что это нарушение этикета, но сейчас они одни, а она не боится кого-нибудь оскорбить.

— Что ты помнишь?

Орин слегка качает головой. Проходят секунды. Мару тоже не смущает молчание. На ее лице маска сдержанности и безразличия, но в глазах светится любопытство.

— Почему я ушла? — спрашивает Орин.

— Ты хотела стать моей посланницей.

— И из-за этого ты меня изгнала? — Она прищуривается. — Это на тебя не похоже...

— Нет, — едва заметно улыбается Мара.

27.

Они разговаривают еще несколько раз.

Откровения абсолютно ужасны. У Орин еще никогда не возникало такого глубокого ощущения раскола — даже когда она узнала, что большая часть смертных скорее примет цианид, чем встретится лицом к лицу с Восставшим, что Странник когда-то бросил эликсни, что почти все Полководцы — это носители Света.

28.

Но королевский закон — это королевский закон. Его необходимо соблюдать, но дух закона часто отличается от написанных в нем слов.

Намчи получает пять лет королевской кабалы за то, что незаконно привез Орин на Риф. Ему позволено выбрать отряд и провести переговоры относительно своего жалования.

Дело Орин гораздо сложнее. Она не та, кем была раньше, поэтому — после оживленных философских споров — было решено, что ее нельзя обвинить в нарушении клятв, которые она дала в прошлом. Но она сознательно проникла на запретную территорию, получив помощь и поддержку от гражданского. И за это она должна принести дар: в будущем исполнить требование королевы, которое она, королева, выберет по своему усмотрению.

Орин с радостью принимает приговор и возвращается на Землю, чтобы восстановиться. Ей нужно подумать. Ей нужно поговорить.

ДОЛГ

29.

Похоже, что теперь Стражей пилигримов знают все. Их число увеличилось в пять раз и продолжает расти. Благодарные жители Последнего безопасного города называют их просто Стражами, и те с гордостью носят это имя.

Орин рада тому, что у ее друзей так хорошо идут дела. Она не возвращается к ним.

30.

Отбывая срок, Намчи ежедневно поддерживает контакт с Орин по видкому и с помощью голопроекций.

Когда он выходит на свободу, она умоляет забрать ее. Она хочет понять, чего пыталось добиться человечество до того, опустилось до скотокрадства с применением атомных бомб.

Они облетают внутренние планеты на его "Хилдиане". Когда он ломается — находят себе подработку.

Они безумно счастливы.

Проходят столетия.

31.

В день, когда умирает Сйор Эйдо, с ней связывается Мара Сов.

— Я хочу получить свое желание, — дрожащим голосом говорит королева.

Она впервые осмеливается поверить Стражу. И этот раз не станет последним.

32.

Королева расхаживает взад-вперед, а Орин стоит, опершись на свой боевой молот.

— Я хочу знать, кто ее убил, — говорит Мара.

— Чтобы знать или чтобы их убить?

На лице Мары отражаются горе и ярость. Она смотрит на Риф, одновременно пытаясь взять себя в руки.

Орин представляет, что Намчи погиб, и крепче сжимает рукоять молота.

Наконец, Мара отвечает.

— Прежде всего — чтобы знать. — Она дает Орин странную монету, которую спасатели нашли на теле Сйор. — Я не уверена, что это убийство.

33.

Поиски приводят ее в глубокую подлунную пещеру. Врагов она там не находит, но обнаруживает облака пара и получеловека с щупальцами вместо лица.

— Прости их, — хрипит он, когда она сжимает его горло в кулаке.

— Кого? — рычит она, сжимая руку.

Его лицо искажается. Напомнив себе о том, что она прежде всего должна добыть сведения и лишь уже потом мстить, она отталкивает его. Он пошатывается, вновь обретает равновесие и засовывает руку под одежду, чтобы что-то достать...

— Орин! — тревожно восклицает Гол, но она уже все заметила. Она поднимает свой молот и с силой бьет его в грудь. Удар не встречает сопротивления — будто бы она сбивала мяч с дерева. С отвратительным хрустом он врезается в покрытый росой валун. Это хрустнул его хребет. Больше он никогда не выпрямится во весь рост. И пока он летит на землю, из его пальцев выпадает почерневший серебряный кувшинчик. Кувшинчик отскакивает прочь, во тьму, и звук от его падения эхом разносится по пещере.

34.

С помощью охотничьего ножа, приложив силу, Орин пробивает отверстие в помятой крышке кувшинчика. Она переворачивает его вверх дном, и на ее руку в перчатке тонкой струйкой течет бледно-серый порошок.

— Прах возвращается, он всегда возвращается, — сипло ухмыляется человек. Она поднимает взгляд — но его уже нет.

СИНЕСТЕЗИЯ

35.

У Орин начинаются галлюцинации. Бесплотные незнакомцы говорят с ней на неизвестных языках. Когда она тянется к Намчи, ей кажется, что она падает в него, пролетает сквозь него, проходит сквозь все уменьшающиеся ячейки сита некой атомарной сущности, что проникает сквозь его кости. Когда она продолжает охоту по поручению королевы, то чувствует, как чьи-то пальцы сдавливают ее горло. Она должна что-то сказать, но у нее нет слов. Она должна куда-то пойти. Она должна кем-то стать.

Это не пугает ее, хотя ей кажется, что должно бы. Но она испытывает невыразимое одиночество.

36.

Ей становится все хуже, и доходит до того, что она уже не отличает сон от яви.

Она пытается описать свою синестезию чисел и цветов Голу, Намчи и Маре. Она видит зеленый цвет и думает "девять". Она читает "лиловый" и ощущает вкус девяти.

Все говорят ей — остановись. Отдохни. Успокойся. Были и другие открытия. Другие послания. Все знают о Девяти.

Она не может.

Она ищет человека с щупальцами вместо лица.

Она ищет саму себя.

37.

В тот день, когда умирает Намчи, никто не может выйти на связь ни с ней, ни с Голом, но многие пытаются.

О его смерти она узнает лишь несколько месяцев спустя.

38.

У Мин встречается ей на Бамберге. В тот миг, как она выходит из генсимской лаборатории. В тот миг, как она дочитывает расшифровку последних слов Намчи. Ее руки дрожат. Ей дурно.

Она чувствует, что видит себя со стороны, и ковыляет в безопасное место, где можно сесть и поплакать.

У Мин — костер во тьме, и она ползет к его теплу.

39.

У Мин обожает ее истории о Девяти. Он спрашивает, где она их встретила, могут ли они подарить человеку силу, знают ли они, как выбраться из Солнечной системы. Орин не может ответить на его вопросы, но невольно рассказывает ему свои истории. Ее тошнит ими; они безудержно льются из нее, а когда внутри не остается ничего, она рассказывает о себе. О своем горе. О невозможности найти свое место. О том, что всю полноту жизни она ощущает в пустоте между движениями век. О том, как она ощущает себя змеей, которая вечно сбрасывает кожу, и о том, что последняя линька не удалась и она застряла в призрачной глотке себя прежней.

У Мин забывает про вопросы. Его неумолимо затягивает гравитационный колодец ее отчаянной искренности. Ее признания заставляют его забыть об осторожности. Он рассказывает о себе. О своем страхе. О своем одиночестве. О том, что он висит над пропастью, отчаянно цепляясь за край. О ярости, охватывающей его при каждом воскрешении: Свет для него — непрошеный дар. 40.

Они изобретают все новые предлоги, чтобы встретиться снова. Каждый разговор расцвечен извлеченной на поверхность правдой. Каждый день им кажется, что они достигнут дна и разобьются на части. Мысль об этом пугает и пьянит их.

41.

Ложь! Ложь! Ложь! Он — не У Мин... Он — человек по имени Илай... человек по имени Дреджен Хоуп... человек по имени Скиталец...

Он неуязвим... Он — безумный мошенник... Он — хладнокровный убийца... Он — трусливый лжец...

Он не друг ей... Он ждет момента, чтобы нанести удар... Он ВСЕГДА ждал момента, чтобы нанести удар...

Какая же она дура, что поверила его лживым речам!

Она уже не восстановится!

42.

Она уходит, и Свет уходит тоже. Разрыв абсолютно ужасен. У нее еще никогда не возникало такого глубокого ощущения...

РАСКОЛА?

Восстановиться можно

Орин — не твое имя.

ЧЕШУЯ

43.

В тот день, когда она отправляется искать Девять, техноведьмы нарекают ее Орин Пропащая. Она грабит склад на Вестианском аванпосту, кладет в свой рюкзак цифровую схему фотонного сканера, нефритовую монету, несколько связок сушеного королевского листа и ничего больше.

44.

Она уходит на другую сторону гелиопаузы.

Это долгая прогулка.

Внезапная смерть.

45.

Отринув себя, она появляется вновь в блестящей чешуе своих прошлых жизней: иммигрант, переводчик, посланец, молот правосудия. Они рассчитывают заполучить ее волю, но она собирается с силами.

Ее дар может положить конец войне.