ШЕСТАЯ ПЕЧАТЬ, ЧАСТЬ 1

– Это правда, – решила Мия ван дер Венне. – Мы эвакуируемся. Вначале жители, затем руководство. Будем считать, что обратно нам уже не вернуться.

Все затаили дыхание.

Под столом для совещаний, в резервуаре с горячей водой, медленно кружились герметичные пакеты с домашним лососем, искусственным мясом, приправленной маслом морковью и китайской капустой. К столетней годовщине своего пребывания на посту администратора Новотихоокеанских систем и установок Мия воспользовалась услугами всех (ну или почти всех) своих должников и обустроила мини-ресторан у капитанского мостика. Ей нравилась метафоричность этой картины: наблюдать, как еда медленно готовится на протяжении всего дня перед трапезой. Смаковать будущее, что зарождается у тебя на глазах.

Если она правильно расценивает ситуацию, то времени на планирование будущего, на выжидание не осталось, а возможно, не осталось и самого будущего.

Первой не выдержала Сиана. Сиана – эксперт по водному океану. Ей есть что терять.

Крошечная Сиана Маккейг ударила кулаками по столу, не приложив и десятой доли той мощи, что могли развить ее мышцы – продукт генной инженерии.

– Сейчас? СЕЙЧАС? Мы не можем уйти сейчас! Мы почти пробурили скважину – мы буквально В ОДНОМ ДНЕ от снаряжения экспедиции в самую таинственную область Титана! А ты говоришь, что мы должны все бросить?

– Да, – печально подтвердила Мия.

– Босс, если мы покинем скважину и водный шлюз – все наше оборудование останется плавать в жидком метане, сероводороде и карбоновой кислоте... если оставить его надолго, мы все потеряем, – заметил Мори Ямаcита, главный дайвер, которому Мия всегда доверяла в подобных деталях.

– В нашей Аркологии и буровых установках почти три миллиона людей. – Несмотря на сотни потоков данных, которые протекают через его мозг, главный оператор Исмаил Барат сконцентрировал все внимание, натренированное годами дзен-сюра, в одной яркой точке: здесь и сейчас, с Мией. – Если вы всерьез говорите об эвакуации, нам придется поместить людей в криокапсулы и перевезти как простой груз. Это единственный способ вывезти население. Будут экономические потери. Будут жертвы. Если это ложная тревога...

– Это не ложная тревога, – произнес Праведник.

Его голос Мия не ожидала услышать, ведь он был впервые за этим столом. Дэвид Мигель Корошец. Человек, который и мухи не обидит, который не ест даже растения, дабы не нарушить священную энтропию. Бедный Дэвид. Он прибыл сюда ради установления первого контакта с новой жизнью, с чудесами, которые обитают за пределами океана Мии – метанового моря на поверхности Титана, – в безграничном подводном мире, что лежит под пятидесятикилометровой толщей льда. Он специалист по этике. Он хотел помочь им сделать все правильно.

Сиана скрестила руки на груди. Ее модифицированные мышцы вздулись жилистыми узлами на плечах, где кости были усилены для повышенной нагрузки.

– Откуда вам знать?

Корошец обратился к ней со всем вниманием, показывая уважение к заданному вопросу. Он – высокий, грациозный, темноглазый мужчина с настолько густыми ресницами, что порой кажется, будто он пользуется тушью. Мия вспомнила фразу из его книги о когнитивной эмпатии: покажи собеседнику, что понимаешь ход его мыслей; покажи, что внимательно слушаешь.

– Как я могу быть настолько уверен, если мне известно не больше, чем вам?

– Да, – нетерпеливо воскликнула Сиана. – Именно это я и спрашиваю.

Он выдержал ее взгляд. Мия подумала, что, быть может, он и вывел ее из себя, но в то же время знает, что поступает правильно.

– ИИ, отдавшие приказ об эвакуации, используют многократно испытанную экстраполяцию человеческой морали. Они были протестированы в триллионах симуляций, в наиболее невообразимых ситуациях, ради уверенности в том, что их решения соответствуют общечеловеческим ценностям. Это не хладнокровная рациональная машина. Они способны СОПЕРЕЖИВАТЬ. Они – как идеальное сосредоточие человечности, с безграничным состраданием ко всему сущему. Они бы не отдали приказ об эвакуации, если бы это решение не было верным. Это не ложная тревога.

ШЕСТАЯ ПЕЧАТЬ, ЧАСТЬ 2

Каждый высказал свое мнение. Мия опустила руки на холодную поверхность стола.

– Приступим к эвакуации. Сиана, свяжись с Бабатунде, пусть «Дукер» поднимается из скважины. Через три часа они должны быть пришвартованы в отсеке для субмарин. Начнем помещать людей в криокапсулы под куполом, затем водным транспортом переправим их к местам выхода на орбиту. – Ей нравилось называть суда на поверхности «водными», хоть океаны Титана и не состояли из воды. Это придает ее речи некую старомодность. – Затем эвакуируем экипажи. Сами уходим последними.

Исмаил Барат открыл рот, чтобы что-то сказать. Позже Мия вспомнит, как в беззвучном шепоте зашевелились волоски его безупречной бороды, в последний момент перед тем, как случилось это.

Ее сенсориум взорвался сигналом тревоги.

И когда все за столом (кроме Исмаила) вздрогнули от неожиданности, Мия знала, что только что стала свидетелем взрыва исторического масштаба, огненного смерча необратимых перемен.

– Субханаллах, – произнес Исмаил, выражая удивление на арабском, его третьем языке.

– Похоже, это не ложная тревога, – пробормотал Мори Ямаcита.

Оповещение пронеслось в сознании Мии, по тому призрачному экрану, который дополнял, но никогда не перекрывал обычное зрение. «СТРАННИК ПОКИНУЛ ИО. ТЕРРАФОРМИРОВАНИЕ НЕ ЗАВЕРШЕНО. УСКОРЕНИЕ В СТОРОНУ ЗЕМЛИ. БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ».

Порой Мие казалось, что она способна чувствовать, как Новотихоокеанская Аркология движется под ее ногами, будто ее собственные сухожилия изгибаются вместе со сташестидесятиметровым фундаментом из гибридной пластистали и кругометалла, удерживающего Аркологию на ледяном панцире. Быть может, ее скелет тоже претерпел изменения, как и скелет Сианы. И каждый раз она думала: здесь горючее льется с неба вместо дождя, а за стеной восемьдесят градусов ниже нуля по Цельсию, и не важно, насколько удобно мы обустроимся, жизнь в подобном мире хрупка. Особенно человеческая.

А теперь все закончится.

Она сказала экипажу то же, что скажет мэру: «Мы должны вывести всех из этого города. Куда бы ни отправился Странник, там мы будем в безопасности».

Затем она посмотрела на Дэвида Корошеца, который заслужил прозвище Праведник, предложив человечеству наилучшую из возможных теорий морали Странника.

– Странник защитит нас, что бы ни случилось. Верно?

Дэвид обернулся к ней с детской невинностью во взгляде.

– Да, – сказал он. – Иначе и быть не может.

ДЕСЯТОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ

Десантные корабли пронзили азотные облака, словно раскаленные пули, выписывая виражи среди роящихся над Титаном эвакуационных челноков. Ишита Бхаттачария-Гарсия к этому времени справилась с паникой в Центре управления полетами, и Мие ничего не оставалось, кроме как раздраженно вышагивать по кабинету, обвиняя незваных гостей в нарушении границ воздушного пространства.

Пришел лаконичный закодированный ответ. Сообщения военных были переправлены прямо в ее сенсориум. «Аркология, говорит Корона-шесть, мы на подходе к запасному шлюзу. Не меняйте маршруты движения. Отправьте представителя от гражданских встретить нас у шлюза. Конец связи».

– Чертовы военные, вечно изображают полезную деятельность, – проворчала Мия. Она напрочь разучилась сквернословить с того времени, как стала прабабушкой. Присутствие известного специалиста по этике также не способствовало.

– Вы правы, – Корошец следовал за ней на безопасном расстоянии в три шага. Он выглядел как человек, чувствующий себя комфортно на любом расстоянии. – Если бы они просто вклинились в общий поток, как любой другой корабль, это бы означало, что их точность и стремительность не так уж и нужны. Так что...

– Для американца вы странный, – поддразнила его Мия. Дэвид был родом из Североамериканской Империи, крупнейшей добровольной ретро-националистской республики на Земле, жители которой обожали пышные военные шествия и показательные выступления воздушных войск.

В его больших усталых глазах мелькнула тень улыбки.

– Знаете, я ведь не всегда был Праведником.

– Вам нравится это прозвище?

– Рад, что вы спросили! Терпеть его не могу. Но мне нравится сама мысль, что люди верят в добродетель. Раз они верят в одного праведника, то могут поверить и во многих, – теперь он рассмеялся по-настоящему: мягко и уверенно. По виду и не скажешь, что каждое мгновение он сосредоточен на поиске единственно верных слов и действий, приемлемых для его собеседника. – Могу ли я попросить об услуге?

– Конечно.

– Я бы хотел присутствовать на встрече с военными.

Она удивленно взглянула на него.

– ВЫ хотите выступить в роли посредника? Без обид, Дэвид, но вы кажетесь не лучшей кандидатурой.

– Я знал ее.

– Кого?

– Ту, что говорила по радио, Корону-шесть. – Два столетия опыта подсказали Мие, что в его спокойном голосе звучит боль. – До ее загрузки.

– Загрузки?

– Она теперь экзо. Посредник от Центра безопасности Солнечной системы.

– Вот как, – произнесла Мия. – Эта встреча будет довольно неловкой.

Десантные корабли спускались настолько стремительно, что Мия была уверена – они разобьются, обрушатся в метановое море, потонут, словно куски урана. В ее зрительные центры транслировалось видео – ослепительно яркими вспышками корабли выходят из смертельного пике и зависают в пяти метрах над куполом Аркологии. Подобную перегрузку не выдержит живое существо. Темные металлические фигуры выпрыгивают из челноков, их не волнует ни убийственный холод Титана, ни 1,6 атмосфер давления. Сплав их искусственной кожи лоснится от капель горючего дождя. Они движутся с нечеловеческой точностью.

– Глазам не верю! – Мия замотала головой от абсурдности происходящего. – Еще армии сверхлюдей нам здесь не хватало!

Она бросилась к выходу, но Сиана Маккейг, Исмаил Барат и Маури Ямаcита встали у нее на пути.

– Знаю, – Мия вскинула руки. – Вы не уйдете. Вы хотите остаться. Вы хотите спасти все, что только сможете.

Сиана, которая втайне хотела ее впечатлить, выглядела удрученной. Мори гордо выпятил грудь: Мия ему доверяет! Не зря кредо дайвера – никогда не бросай товарища, никогда не задерживай дыхание. Исмаил издал негромкий довольный звук, будто оказался в чем-то прав. Должно быть, выиграл пари с Ксаной.

– Ну же, – Мия обняла их, словно непослушных детей. – Идите ко мне, упрямые вы детишки. Я знала, что вы не уйдете, потому что и сама не собираюсь уходить. Отправляйтесь в командный центр и подготовьте штаб. Исмаил, предположим худшее – потерю всех наших спутников; собери все погодные данные, какие сможешь, с поверхности Титана и орбиты Сатурна. Мори, постарайся выяснить, с чем нам предстоит столкнуться. Сиана, проверь «Дукер», после поможешь Исмаилу переключить все, что можно, на ручное управление».

По пути к запасному шлюзу Мия просматривала изображения с камер, пролистывала статистические данные, телеметрию, наблюдала за эвакуацией. Не так давно миллионы испуганных людей стали бы худшим кошмаром для администрации. Но не сегодня. Жители Титана были знакомы с теорией игр и этическими принципами общества; выпрашивать эвакуацию вне очереди для них было так же невообразимо, как попросить старика уступить место. Семьи рабочих и транспортные магнаты бок о бок ожидали, пока будет назван номер их билета, пока их тела, одинаково безмолвные, ранимые и беспомощные, закроют в криокамеры и начнут перевозить многотысячными партиями.

По коже Мии пробежал холодок. Она сама не знала, почему была так уверена, что настал конец этой безмолвной благодетели, этой коллективной благопристойности. Но сомнений в этом не было.

– Вы боитесь? – тихо спросил Дэвид.

– Не за себя. За... все. Все то, что мы построили.

– Мы потрудились на славу, – заверил ее Дэвид. – И теперь сделаем все, что в наших силах.

ЛИЦА-ЩИТЫ

Мие ван дер Венне было свыше двухсот лет. В современном мире перемены происходят стремительно, и чем дальше, тем больше. К примеру, как то, что Исмаилу позволено молиться не в сторону настоящей Мекки, а в том направлении, где могла бы быть Мекка, будь она перенесена с Земли на Титан. Или как становление, падение и перерождение культа личности Брея. Или как новые миры, которые Странник открыл перед человечеством.

Или как та женщина, что звала себя Короной-шесть.

Сложением она напоминала обычную полноватую женщину, такая форма была бы обезоруживающе простой, если бы не светящиеся глаза, пустые впалые щеки, бронированная челюсть и иглы сенсоров, впивающиеся в обнаженный череп. От нее исходил бензиновый запах атмосферы Титана, смешиваясь с чистым вязким запахом обеззараживающего аэрозоля. Как и все экзо, когда-то она была человеком и предпочла отказаться от живой плоти ради иллюзорного бессмертия боевой машины. Мия поймала себя на мысли, что она похожа на злобный манекен.

– Добро пожаловать в Новотихоокеанскую Аркологию, – произнесла Мия. Далеко внизу тускнели и гасли огни жилых отсеков, по мере того как люди прибывали на погрузочные станции. Информационные стенды мерцали синим светом, указывая направление заблудившимся. Позади вдоль помоста сновал вакуумный робот-уборщик.

– Администратор ван дер Венне, – осторожно вымолвила женщина. – Благодарим за ваше гостеприимство.

Она отвернулась, чтобы взять что-то из экипировки. Виртуальное окошко с напоминанием об этике мигало в воздухе, предупреждая, что обращаться с гостьей следует как с полноценным человеком.

– Привет, Морган, – сказал Дэвид Корошец с такой мягкостью в голосе, которую Мия прежде не слышала, с мягкостью, не предназначенной для ее ушей. – Ты счастлива?

Кажется, он долго, очень долго хотел задать этот вопрос.

Корона-шесть обратила на него взгляд, полный человеческого удивления.

– Дэвид, – сдержано произнесла она. – Надеюсь, ты уже не из этих...

– Не приверженец морали и этики? Уж прости, Морган.

– Тогда говорить я буду не с тобой, – сказала экзо, поворачиваясь к Мие. – Администратор ван дер Венне, я прибыла в соответствии со специальным протоколом Центра безопасности для кризисных ситуаций. Я обязана попросить вас о согласии и любом возможном содействии нашей миссии.

Роботизированный кейс на восьми металлических ножках вышел из шлюза позади нее, направляемый двумя молчаливыми экзо. Этот тяжеловес нес на себе бронежилеты и вооружение: не просто нарколептические винтовки или ловушки-пауки, а настоящее, смертоносное, огнестрельное оружие.

– Нет, – сказала Мия чуть более резко, чем собиралась, поддавшись эмоциям. – Я не позволю вам войти с боевым вооружением. Это юридически автономное поселение, согласно договору о...

Морган вытянула в ее сторону руку, увенчанную бритвенно-острым лезвием. Этого угрожающего жеста хватило, чтобы заставить Мию умолкнуть на полуслове.

– Администратор ван дер Венне, на данный момент введено чрезвычайное положение, код КАРРЫ-БЕЛЫЕ. На правах оперативника ИИ-КОМ я уполномочена применять силу, где и когда посчитаю нужным. Поэтому, если вы не уступите мне дорогу и не станете содействовать в устранении любых препятствий, я буду вынуждена пересмотреть ваш статус в соответствии с параметрами моей миссии, – она вздернула подбородок. Совсем как человек. – Я понятно выразилась?

– Вы грозитесь застрелить меня? – Мия уставилась на экзоженщину, не веря своим глазам. Она не видела оружия вот уже полстолетия, а теперь его не просто принесли в ее дом, но и направили в ее сторону.

– Я не стану стрелять, – иглы на голове Морган угрожающе блеснули. – Но уверяю вас, что могу, если сочту необходимым.

– Это неправильно! – выкрикнул Дэвид. – Я знаю тебя, Морган. Ты веришь в сакральность человеческой воли, в первичность осознанного выбора, в необходимость согласия на любые действия. Та женщина, которую я знал, никогда бы не...

– У женщины, которую ты знал, было достаточно времени, чтобы выслушивать твою болтовню, – отрезала Морган, резко делая шаг. Судя по словесной перепалке, обоих связывала общая история, о которой Мия не хотела ни спрашивать, ни думать. – У меня этого времени нет. Администратор, сейчас моя команда направится в лабораторию доктора Шенис Пелл для обеспечения безопасности нашей цели. Если вы присоединитесь, возможно, все пройдет гладко. Если нет, то могут возникнуть... сложности. Выбор за вами.

Ну конечно. Конечно. Все дело в Шенис Пелл. В ком же еще?

Безмолвный сигнал тревоги пульсировал в сенсориуме Мии, словно змея, обвившаяся вокруг запястья. Внизу, в жилом блоке, один из горожан поднял слишком большой груз, и датчики уловили опасность сердечного приступа. Парамедики были на подходе, так что, скорее всего, ему не грозило стать первым погибшим сегодня. Скорее всего. Оборвать жизнь проще, чем нить паутины. Задача Мии – противостоять тем, кто забывает об этом.

– Я сопровожу вас в лабораторию, – сказала она. – Позвольте предположить, что вы заинтересованы в сокрытии некоторых данных, собранных доктором Пелл? Мне стоит закрыть воздушное пространство? Мы в самом разгаре...

– Вам не стоит делать ничего, – с напором в голосе сказала Морган. – Я отключаю все спутниковые каналы связи, за исключением текстовых и тех, что необходимы для базовой летной телеметрии.

– Кто отдал приказ? – возмущенно спросила Мия. – На каких основаниях Центр безопасности применяет к моей Аркологии высокоуровневые протоколы?

Морган не снизошла до пояснения очевидного: приказ отдал не человек.

ОГНЕННЫЙ МЕЧ КАЛКИ, ЧАСТЬ 1

Ослепительный луч коснулся взлетающего шаттла и вошел в него, словно раскаленный нож в кусок масла, будто корабль и все внутри него были не толще листа бумаги. Раскаты грома звучали в плотной азотно-метановой атмосфере громче, чем на Земле.

Мия беспомощно смотрела на осколки, погружающиеся в пучину черного океана. У нее перехватило дыхание, словно твердый ком застрял в горле.

– Вы осознаете, что это ваша вина? – простонала Морган-2, даже не предавая сомнению тот факт, что вина лежит на Мие ван дер Венне (будто все так просто), но лишь спрашивая, принимает ли она случившееся.

Ты видишь, Мия? Видишь, что ты убила их?

Этот план казался таким идеальным. Незаметно вывезти Шенис Пелл на эвакуационном шаттле. Это было верное решение, ведь оно ставило личность Шенис Пелл выше какого-то непонятного протокола безопасности. Потому что оно давало Шенис возможность самой выбирать, что делать с собранными данными, вместо того чтобы предоставлять этот выбор Морган и ее экзо.

– За что? – прошептал Дэвид Корошец. – Морган, ты убила всех этих людей... за что?

Должно было сработать. Мия не выдавала себя открытым сигналом в присутствии экзо. Она не предупреждала Пелл никаким механическим способом, ни миганием света, ни оставленным открытым краном – ничего такого, что смог бы засечь наблюдательный ИИ. Она замаскировала сигнал тревоги среди суматохи эвакуации: просто-напросто не обновив в очередной раз приказ о задержании, она позволила охране задержать одного из руководителей корпорации Кловис Брей под Куполом 2. Посольство корпорации Кловис направило команду, чтобы разрешить ситуацию, и эта неожиданная операция активировала охранные программы Шенис Пелл, запустив протокол экстренной эвакуации. Она и так уже эвакуировалась вместе с остальными, но теперь вдобавок считала (и не зря), будто кто-то ее преследует.

Шенис и работники лаборатории сумели скрыться прежде, чем экзосолдаты Морган добрались до них. Они сбежали вместе с данными, за которыми пришла Морган.

Зонд. Тот самый зонд, отправленный Пелл в глубины космоса. Должно быть, все дело в нем. «Демонстрация самодостаточности», что привела к такому яростному, холодному противостоянию. Что же он обнаружил?

К тому времени, как Морган-2 вычислила вылет Пелл в общем потоке информации, Мия думала, что уже победила. Спасла своенравного ученого от большого злобного военного ИИ и его сумасшедших головорезов.

Но Морган-2 лишь прикрыла светящиеся глаза.

– Администратор. Разве было не ясно, что я предлагала наиболее гуманный выход? Вы все еще не поняли?

И с неба полоснул луч лазера, стремительный и неуловимый, под стать выпустившему его боевому спутнику, воспламенив ракетный двигатель шаттла, словно японский фонарик. Смертоносный луч отметил свой путь ослепительно-белой полосой, похожей на расплавленное серебро, мгновенно обрушившись мощным раскатом чистого грома в сожженном воздухе. И шаттл рассыпался в небе ужасающим фейерверком, подобным взрыву «Челленджера», который навеки запечатлен в скорбящих сердцах космонавтов. Гигантским цветком, что рванулся ввысь, рассыпая свои лепестки.

– О нет, – выдохнула Мия, все еще не понимая: это была случайность? Призрачная угроза достигла Титана и нанесла первый удар? В эру жизни и процветания правительства никогда, ни при каких обстоятельствах не использовали силу против людей. Всегда был иной путь. Каждая душа священна. Каждое зло поправимо.

Затем к ней пришло понимание.

ОГНЕННЫЙ МЕЧ КАЛКИ, ЧАСТЬ 2

Теперь она опустилась на колени, дрожа, на пороге опустевшей лаборатории Пелл, а Морган-2 закричала от досады и ярости.

– Я не хотела этого, понимаете? Я пришла ради того, чтобы она не погибла!

– Тогда нужно было СКАЗАТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ! – прокричала Мия, чувствуя, как тяжелый ком в ее горле провалился глубже, в самое сердце.

– И вы бы поверили? – электронный голос Морган прозвучал ровно и холодно. – Я показала вам оружие. Я сказала, что мы готовы убивать.

Но это! Целый шаттл – и все люди на нем... Несчастные, невинные люди...

– Я знаю, что это значит, – произнес Дэвид Корошец. Он встал на колени рядом с Мией, но не протягивал ей руку, не касался ее без согласия. – Военный ИИ произвел этот выстрел. Но ИИ не способны вредить людям... если только они не перешли в СУМЕРЕЧНУЮ ЗОНУ моральных суждений.

– Что это значит? – спросила Мия, отчаянно надеясь уловить хоть каплю смысла в происходящем.

– Это значит, – безжалостно обронила Морган-2, – что все человечество считается априори погибшим в случае бездействия. Военные ИИ отныне действуют с установкой на максимальную выживаемость, а не на минимизацию потерь. Чужая смерть ничего не стоит, когда мир в огне и каждый борется за выживание.

Это так глупо. Мия не видела никакого смысла в этих словах.

– Что если они ошибаются? – Дэвид поднялся на ноги. – Морган, они только что уничтожили корабль, полный невинных людей, ради удержания каких-то данных. Оно того стоило? Что если они ошибаются?!

– Они не могут ошибаться. Они слишком умны.

– Не верю, ты не могла забыть абсолютно все! – он бесстрашно приблизился к Морган, несмотря на свою беспомощность перед ней. – Ты же знаешь, что ум и мораль – не одно и то же! Военные ИИ мыслят подобно человеку, потому что они были созданы нами, в пределах крошечного участка нашей морали. Добро – это не какой-то неизбежный абсолют. Можно быть умным и при этом ошибаться!

Морган-2 пожала плечами, и этот жест показался столько же холодным и безжизненным, как поверхность Титана. Лишь небольшая часть света способна пробиться через его суровую атмосферу. – Чего ты от меня хочешь, Дэвид?

Высокая фигура Дэвида смотрелась рядом с ней почти комично.

– Я хочу увидеть данные. Здесь все еще остались копии, не так ли? В лаборатории Пелл? Я хочу знать наверняка, что оно того стоило.

– Это слишком опасно. Эти данные взяты из самого... – Морган запнулась, совсем как человек, который чуть не проговорился. – Это слишком рискованно.

– Ты меня знаешь, – умоляюще обратился к ней Дэвид. – Ты знаешь, чем я занимаюсь, Морган. Изучаю человеческую мораль, превращаю ее в изящную, полную и понятную структуру, чтобы мы могли найти общий язык с новыми формами жизни. Ты же знаешь, что я должен удостовериться, Морган, прошу тебя. Во имя нашей друж...

Мия не услышала окончания разговора, потому что в ее сенсориум ворвалось сообщение, настолько ошеломляющее, что у нее онемели кончики пальцев.

– БОСС! – крикнул Исмаил Барат. – МЫ ДВИЖЕМСЯ!

Что? Мия мысленно обратилась к телеметрии со спутниковой сети Титана. Что движется?

Она собрала данные с радаров, составляя карту поверхности Титана. И лишь тогда осознала.

Луна Сатурна сплющивалась.

Титан деформировался, вытягиваясь из сферы в яйцо. Что-то тянуло Титана к себе, сила куда большая, нежели вся гравитация Сатурна. И луна реагировала единственно возможным образом – стремилась в направлении этой силы, вытянувшись уже на пятнадцать метров и не останавливаясь на этом.

Эта тяга должна была неизбежно повлечь за собой деформации, толчки, приливы. А после ослабевания тяги – волну такой величины, которая повергла бы в ужас и Зиусудру, и Атрахасиса, и Ноя, и Ману, и самого Девкалиона. И даже Бергельмиру, который пережил кровавый потоп, вряд ли удалось бы совладать с морем жидкого метана.

Не говоря уже об апокалиптической мощи второго океана, в четырнадцать раз большего, чем земной, погребенного в пятидесяти километрах под поверхностью.

ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАТ

Мэйдей, Мэйдэй, Мэйдэй. Всем станциям на орбите Сатурна на аварийной частоте GUARD, это Новотихоокеанская Аркология, объявляем код ЗАКАТ в связи с потерей жизнепригодности колонии. С нами 2,9 миллиона душ. Повторяем, Титан более не безопасен для человеческой жизни.

Мы испытываем влияние массивных приливных сил неизвестного происхождения. Наш физический кластер засек флуктуации темной энергии, столкновения темных фотонов и рассеивание стерильных нейтрино. Возможные источники – компактный объект темной материи, влияние лямбда-поля или поляризационно-гравитационное устройство.

Спутниковый лидар подтверждает рост приливной волны, высота сорок метров, 400, повторяю, 400 процентов от обычной деформации. Ожидается массивная криосейсмическая активность при уменьшении гравитационного эффекта. Возврат ледовой оболочки спровоцирует множественные очаги сейсмической активности. Катастрофические последствия.

Пытаемся открепить приливные якоря и ослабить структуру Аркологии. Наводные суда перевозят население к точкам подъема. Просим все доступные суда, приспособленные к межпланетным перелетам, принять беженцев. По прибытии свяжитесь с Новотихоокеанским Центром управления полетами.

Отсутствует связь с кораблями и станциями на орбите Сатурна, сообщение транслируется вслепую.

Повторяем данное сообщение.

Мэйдей, Мэйдэй, Мэйдэй. Всем станциям на орбите Сатурна на аварийной частоте GUARD, это Новотихоокеанская Аркология, объявляем код ЗАКАТ в связи с потерей жизнепригодности колонии. С нами 2,9 миллиона душ. Повторяем, Титан более не безопасен для человеческой жизни.

ВОДЯНОЕ СОЛНЦЕ, ЧАСТЬ 1

Мори Ямаcита нырнул в проклятую воду.

Это была и не вода вовсе, но так ее прозвали дельфины, проклятая вода, потому что плавать в ней было отвратно. При -200 градусах Цельсия метан настолько ледяной, что вакуум, воплощение холода, по сути, согревал Мори: он был облачен в облегченный скафандр с микроскопическими прослойками вакуума, обшитыми кристаллиновой нанотканью, которая надежно закупоривает микроскопические щели, не пропуская даже свет. А значит, холод не мог просочиться внутрь... а тепло его тела – выйти наружу.

Таким образом, он варился заживо в океане, который был холоднее девятого круга ада. Конечно, он мог бы сбросить часть тепла, скафандр позволял это сделать. Вот только тепло вытолкнуло бы азот из метано-этанового океана, и пузырьки замедлили бы его движение. Этого нельзя было допустить по многим причинам, например, он и так двигался слишком медленно. Жидкий метан вполовину менее плотный, чем вода, поэтому массивные ласты и маневровые двигатели с трудом продирались сквозь него.

Еще одной причиной было то, что, не вернись Мори за отведенное время, он бы точно погиб.

– Мори, – прошептал его сенсориум. Он выкрутил звук на самый минимум. – Возвращайся. Это не стоит твоей жизни.

«Прости, Мия, – подумал он. – Если они не стоят моей жизни, это значит, что я лучше них, а это не так. Я их туда поместил. Теперь я обязан их выпустить...»

Ему всегда нравились эти маленькие глупые «бродяжки».

Подводная структура Купола 2 сжималась вокруг него, лабиринт из сверхлегких распорок и спутанных кабелей. Тень гигантского мегатанкера закрывал тусклый солнечный свет: он чувствовал слабый гул судовых двигателей, пытающихся стронуть с места корабль у причала Купола 2 и перевести еще одну партию людей в криокамерах к эвакуационному подъемнику. Взглянув вниз, Мори разглядел пыльное облачко азотосомного планктона, примитивной живности метанового океана. Обернувшись назад, на Купол 1, он едва видел громоздкие очертания «Дукера», исследовательской субмарины, пришвартованной к подводной части Аркологии. Бабатунде наверняка был там, пытаясь выпытать у кого-нибудь, что происходит.

Он устремился вниз. Его дельфины были уже в безопасности, в свободном плавании. Оставалось выпустить «бродяжек» из исследовательского резервуара.

– Приливные якоря отсоединены, – доложила Сиана Маккейг. – Фундамент Купола 1 настолько ослаблен, насколько возможно. С Куполом 2 есть проблемы из-за охлаждения, но дроны уже в пути. Мори, прошу тебя. Мы понятия не имеем, что произойдет, когда случится толчок. Возвращайся!

– Через пару минут развернусь, – пообещал он. – Только открою исследовательский резервуар, чтобы «бродяжки» могли выплыть...

– О Аллах, – прошептал Исмаил Барат. – Она исчезла.

– Что исчезло? – переспросила Мия.

– Гравитационная сила. Фантомная масса. Она просто... испарилась. Луна возвращается к форме сфероида. Вижу первичные волны во внутреннем океане – это толчок. Первый толчок. Мори, убирайся оттуда! Уходи!

В воображении Мори всплыл Титан, вытянутый на шестьдесят с лишним метров, чья масса взметнулась к точке размером со слезинку в небе, а теперь внезапно рухнула обратно. Стремясь восстановить равновесие, круша и перемалывая все на своем пути. Трещины во льду, извергающие фонтаны воды и аммиака. Плиты размером с континент, которые схлопываются, отскакивают и раскалываются, словно айсберги. Весь необъятный внутренний океан, который хлынул обратно в свою изначальную форму.

– Бродяжки, – пробормотал он и отстегнул балластные баки.

Без дополнительной плавучести он стал настолько плотнее окружающего его метана, что рухнул, будто парашютист, вниз, к крестовине, где был закреплен резервуар. Несмотря на слабую, по сравнению с земной, гравитацию на Титане, ускорение давало о себе знать. Он врезался в кругометаллическую поверхность, так что перехватило дыхание. Задыхаясь и кашляя, Мори пытался ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не свалиться в бездонную пучину. Он почти сорвался – нет! Нет! Он не сорвется! Он не упадет!

ВОДЯНОЕ СОЛНЦЕ, ЧАСТЬ 2

Присоски на его руках сработали – и удержали его.

– Фу-ух, – выдохнул он, и, пожалуй, это была самая бестолковая и самая искренняя фраза, что он когда-либо произносил.

«Бродяжки» мельтешили и бились о стенки перфорированного пластикового пакета. Не высшая форма жизни на Титане, но и не низшая, они роились над обледеневшим дном, сплетаясь в огромные вычурные узоры, что, по мнению Мори, говорило об их разумности. Не каждой особи в отдельности – и даже не на уровне роя, – но это походило на единый масштабный концерт, дирижерами в котором, быть может, были громадные чудища глубоко под толщей льда, перекликающиеся сквозь этот барьер какими-то магнитными волнами, которые «бродяжки» улавливали при помощи своих биологических радаров. Некая природная связь между метановой и водно-аммиачной жизнью. Как? И для чего?

Мори ужасно хотелось разгадать эту тайну. Но раз его любопытство привело «бродяжек» сюда, в эту ловушку, где они рисковали погибнуть, быть размозженными о сваи Аркологии при ударе, Мори не смог бы себе этого простить.

Нужно было заранее подумать о дистанционном открытии резервуара: но он был слишком самоуверен. Он обхватил ладонями умный пластик и запустил сигнал дезинтеграции через перчатки скафандра. Полимер разорвался, и «бродяжки» бросились врассыпную, рассекая жидкий метан своими крошечными тельцами. Спасены. Спасены.

– Готово! – воскликнул он, ликуя. – Возвращаюсь на поверхность!

Толчок.

В ста пятидесяти метрах под ним ледяное дно моря Кракена вздыбилось, словно утратило плотность. Аркология вторила утробному гулу Титана какофонией стонов и воплей, скрежетом креплений, натянутыми, как струна, тросами, опоры поглощали невероятное количество механической энергии, натужно пытаясь не...

Сломаться.

Должно быть, опоры Купола 2 промерзли изнутри. Стали хрупкими. Раздался звук, напомнивший хруст костей. Смятый корпус дрона пронесся мимо Мори, отпрянувшего назад, пытаясь уйти от глыбы сверхпрочного пластика, несущегося, подобно гильотине, сквозь неспособный удержать ее метан, прямо в него...

Беспамятство.

Он очнулся на ледяном дне, в двухстах сорока метрах под уровнем моря. Кто-то орал ему на ухо. Мия. Она всегда рядом, если ситуация выходит из-под контроля. Всегда со своей командой.

– Мори! Мори, ты жив? Ответь, если можешь!

По данным сенсориума выходило, что он был в искусственной коме, пока электроника боролась за его жизнь. Удар массивным объектом. Сотрясение мозга. Все же скафандр крепче, чем человек в нем. Купол 2 почти перевернулся, накренившись к морю на сломанных опорах. Нужно помочь...

– Мори, – сказала Мия, и он сперва не узнал ее голос. Никогда в нем не звучало столько страха. – Слушай меня. Толчки закончились. Но пласт льда обрушился в море Кракена. Ударная волна приближается, и на дне будет небезопасно. Тебе нужно добраться до поверхности, обойти волну поверху. Нужно всплыть хотя бы на 50 метров.

Поверхность? Волна? Пятьдесят метров? Мори вколол себе дозу нейростимулятора, чтобы прояснилось в голове, и вскрикнул от шока. Все ясно. Теперь все ясно, нужно бежать.

– Понял. Я потерял балластные баки. Всплываю на маневровых двигателях.

И вот, наконец, он достиг поверхности. Он мог даже разглядеть Купол 1, нетронутый, несмотря на окружающие его развалины. Один из экзосолдат стоял снаружи, подавая ему световой сигнал, направляя его к спасительной суше.

Мори расправил перепончатые крылья скафандра. Один мощный взмах искусственных мышц – и он вылетел из моря. Он наверху! Атмосфера на Титане плотная, а гравитация слаба, и он мог летать, как исполинская летучая мышь. Он склонил голову и принялся набирать высоту, направляясь в сторону экзо.

Маячок Экзо вспыхнул кодом. БОГ С ТОБОЙ, БЕДОЛАГА...

Мори оглянулся.

Вначале он увидел тот самый мегатанкер, безнадежно плавучий, трагически легкий, построенный с расчетом на моря с мягкими метровыми приливами, теперь же он оседлал величайшую волну в истории Титана и обрушился на раскореженные сваи Купола 2. Адский грохот разнесся по тяжелому воздуху, сопоставимый по силе с ракетным ускорителем.

Вся Аркология рухнула на корабль и погрузилась в море.

Затем он стряхнул оцепенение и понял истинные масштабы, предельную скорость, полную неизбежность этой невообразимой волны метана, готовой обрушиться на него.

– Вот черт, – только и успел сказать он.