II: СТРАХ ПЕРЕД ГЕРОЕМ-ЗАВОЕВАТЕЛЕМ

Я знал одного человека. Кое-кто утверждал, что он — чудовище, и очень долго я думал точно так же. Но теперь я отказываюсь его так называть, потому что это слово подразумевает наличие силы. "Чудовище". "Зверь". "Иной". Слова, которые должны напугать, ослабить, взять под контроль. Никаких чудовищ не существует. Есть только сломленные и непонятые. Они все равно пугают, да. Но их можно познать. Победить. Они недостойны той силы, которой они обладают. Этот человек, одетый в черное и согнувшийся под бременем своих грехов, утверждал, что надежда для него — это оружие. Он говорил, что предлагать надежду в качестве костыля, путеводного маяка — это обман. "Ничто не умирает так, как надежда", — говорил он. И он был прав. Ничто не причиняет такую боль, как утрата надежды. Но он знал и кое-что еще — истину, которой он не хотел делиться, истину, сокрытую за его словами и делами, за его мрачным обликом. Что за истина?

Надежда никогда не умирает.

Она может угаснуть. Она может затеряться среди боли и страданий. Но она остается. Где-то. Возможно, она скрыта — на виду или вдали.

Этот человек, который жаждал страха, который обрушивал его на все, что видел, когда-то победил в игре жизни и смерти, которая станет для тебя тренировкой. Когда я вижу, как ты и другие Стражи одерживаете верх над другими защитниками Света, я вспоминаю о том, с какой легкостью этот человек, по слухам, расправлялся со своими соперниками. Но ты не сравнишься с ним. Никто не сравнится с ним. Даже лорд Шакс. Даже коммандер Завала. Даже его "тени" или новое поколение, которое носит его титул, словно знак отличия. "Дреджен" означает "бездна". Это древний язык. Не язык людей. Не язык Улья. Просто забытая магия — еще один слой неопределенности и страха, в которых этот ублюдок кутался, защищаясь от своих грехов. Это означает "ничто". Это пустота. Как и его путь. И пока ты наслаждаешься победами и радуешься огням Горнила, я прошу тебя снова подумать о себе…

Приятны ли тебе испытания или боль, которую ты причиняешь "врагам"? Радует ли тебя мысль о том, что ты сойдешься в бою с равным тебе по силам и выяснишь, где предел твоего могущества? Или ты получаешь удовольствие от возможности сломить дух соперника?

Поразмысли над своими ответами. Познай правду о своих делах и найди свое место в ней. Ты герой или завоеватель? Один может подчинить себе другого, но не наоборот.

Если хочешь знать, то я вижу в тебе обоих.

— Ш.

III: ВНУТРЕННИЙ ОГОНЬ

Подумай о своих чувствах. О чувствах, что владели тобой во время охоты на Ворона в лесах Рифа? О чувствах, переполнявших тебя в ходе расправы над баронами — головорезами, убившими твоего друга? Был ли это праведный гнев? Или просто ярость? Желание отомстить, усиленное жаждой "справедливости"?

Это чувство мне знакомо. Мне знакомо ощущение потери, после чего в тебе возникает дыра такая огромная, что ее можно заполнить только возмездием. Со мной такое было дважды. Первый раз — когда все, что у меня было, обратилось в пепел. Тогда я был еще совсем мал. Я не знал, когда утихнет боль, и утихнет ли вообще. Один человек — Джарен, мой третий отец — помог мне направить эту боль. Дал мне цель в жизни. Научил меня охотиться. Научил меня выживать. Рассказал мне о возмездии.

Это было приятно. У меня словно огонь зажегся внутри. По крайней мере, я так думал. На самом деле "приятно" мне было от того, что боль притупилась. Мне удалось уменьшить бремя потери, сосредоточив внимание на чем-то другом. Зачем грустить? Зачем быть сломленным? Если можно испытывать ярость? И меня охватила ярость. Надолго.

После смерти Джарена — его убил из Оружия скорби тот, кто впоследствии стал чудовищем — я еще долго его ненавидел. Я снова оказался один. Я заблудился. Не знал, куда идти. Мне казалось, что меня бросили, что я лишился всего и остался наедине с этой дырой внутри.

Человек, который дважды разрушил мою жизнь — сначала сжег Паламон, мой дом, затем убил моего наставника — того, кто заменил мне отца, — этот человек все еще бродил по пустошам. Но я тогда был просто разгневанным и напуганным юношей. Возмездие — огонь, горевший во мне, — был бременем, а не утешением, потому что мне не хватало веры в себя для того, чтобы отомстить.

Я долгое время злился — на убийцу, который вел свою игру во тьме, на Джарена — за то, что он меня бросил, на себя — за то, что сбился с пути, на призрака Джарена — за то, что он в меня не верил. Ярость стала частью моей сущности. Как и твоей. Какое-то время. Интересно, приходило ли тебе в голову...

Недавний всплеск агрессии в тебе вызвала не смерть Кейда. Его смерть послужила катализатором для ее выхода. Возможно, что всей твоей второй жизнью управляет желание отомстить: за жизнь, потерянную до того, как стать Стражем, за мир — миры, погибшие во время Великого Коллапса. Сражаешься ли ты для того, чтобы защищать людей и освобождать земли, или ради мести?

За что ты сражаешься теперь? Не стала ли ярость твоей сутью?

Если да, если нет — каковы последствия того и другого? Честно. На самом деле. Спроси себя…

За что ты сражаешься? И чувствуешь ли ты, как в тебе разгорается огонь — или хотя бы искра?

— Ш.

IV: ЧТО-ТО НОВОЕ

Я охотился на Стражей. Ты это знаешь. Я охотился на Стражей на пути, по которому сейчас идешь ты. Не на твоем пути, а на их собственном. Но в некотором роде похожем на твой. Кто-то осознал свои ошибки раньше других. Я не убийца, но я убивал — когда необходимость требовала достать оружие. Я предпочитаю другой способ. Я предпочитаю менее необратимые меры. Но я обнаружил, что те, кто выбирает эту жизнь — жизнь в поисках ответов во тьме, – редко осознают последствия своих действий. Мало кто задумывается. Мало кто на самом деле понимает. Я видел, какой урон наносили те, кто пытался контролировать то, что не поддается контролю. Я не допущу, чтобы это повторилось. Я буду по мере сил бороться со скверной, я брошу вызов всем, кто слушает шепот голосов.

И все-таки мы оказались в этой ситуации. Ты, легендарный Страж, танцуешь все ближе к краю пропасти. И я, тот, кто борется с теми, кто искушает судьбу. Однако я — впервые — не сделал ничего, чтобы положить этому конец.

Это что-то новое.

Новое состоит в том, что мы с тобой можем обмениваться этими словами. В тебе есть что-то особенное.

Не просто смелость — она приходит и уходит. Не просто сила — величайшие глупцы, которых я знаю, также были величайшими воинами. Любопытства тебе не занимать, но это не оружие, а инструмент. И где-то внутри — в слиянии храбрости, силы и любопытства — я вижу то, ради чего стоить рискнуть.

Так что иди вперед. Сражайся за Свет, бросай вызов тьме. Я буду с надеждой следить за тобой.

Но знай: если перейдешь черту, если твои действия затронут невинных людей, если твой путь приведет тебя туда, где искажается воля, где твоей истиной станет шепот — я покончу с этим. И с тобой тоже. Но тебе заранее было ясно, что я так скажу.

Пойми, это не угроза, а просто констатация фактов.

— Ш.

V: ЭХО, А ЗА НИМ - МОЛЧАНИЕ

Я сделал все, чтобы стать для тебя голосом разума, пока ты идешь этой дорогой. У меня мало фактов, я могу предложить тебе только опыт — истину своего бытия. Но вот еще одна истина...

Я сообщил все то немногое, что является новым. Каждое слово. Каждый вопрос. Каждый раз я призывал тебя поразмыслить. Я подталкивал тебя вперед по пути, который ты уже выбрал. Тебе свойственно обдумывать свои действия. Я это видел. Я слышал об этом — об этом мне рассказывали Стражи, перечисляя твои подвиги, вспоминая твою храбрость и стремление помогать другим. Возможно, ты уже на грани проклятия, но в самом сердце ты справедливый и благородный воин.

Если я хоть как-то помог тебе понять людей и миры, окружающие тебя. Если я помог тебе разобраться в себе и понять, кем ты можешь стать. Да будет так. Но все это — все это — уже было заложено в тебе.

Я говорю это не для того, чтобы поднять тебе боевой дух. И не для того, чтобы раздуть твое эго. Я говорю так, потому что знаю то, о чем не догадываешься ты, — знаю по опыту.

Прямо сейчас ты, наверное, подвергаешь сомнению свою истинную природу: "Как смеет этот отступник судить меня? Мои мысли? Мои действия?" Возможно, тебя предупреждали насчет меня. Возможно, ты немного напуган. Ведь, в конце концов, "Человек с Золотой пушкой не умеет играть в команде". В этот бред я лезть не хочу. Но мне хотелось бы сказать пару слов в защиту моих намерений…

Если бы я не заботился о твоем благе, то вел бы разговор с помощью пуль, а не слов. И для тебя он бы стал последним.

У тебя есть темные мысли, и ты не святой, но непорочных среди нас нет. Лучшие из нас не те, кто не грешат, а те, кто чувствуют груз ответственности за свои деяния и не поддаются соблазнам.

И я знаю то, что не знаешь ты, — тайну. "Как" и "почему" не важны — это знание отложим до другого раза. Но знай…

Когда тебе хуже всего... Когда надежда угасла, когда ты ощущаешь чудовищное одиночество — в мире, в своих мыслях. Когда все против тебя, когда тебя одолевает отчаяние. Помни о своем огне. Он всегда с тобой. Как только он вспыхнул, как только ярость — или страх — подожгли фитиль, это пламя всегда останется с тобой — маяк, подающий в вечность сигналы о том, что ты здесь — и ты не отступишь, несмотря ни на что. И в конце концов, если ты этого захочешь — тебя спасут не шепот и не тени, ибо эта скверна приносит только вред. Нет...

Это будут твои первые слова, сказанные вслух, и последние слова твоих врагов.

Не сомневайся в том, правильно ли выбрано время. Это мой единственный и лучший совет. Закрепись. Говори четко. Эхо, за которым последует молчание, расскажет все, и Последнее слово всегда останется за тобой.

— Ш.

VI: ПОДАРОК И НЕМНОГО СЕДИНЫ

Пушка у тебя? Ну и как ощущения? Мало кто может зажечь ее огонь, но любой из тех, кто возродился в Свете, может назвать ее имя. Эту тайну я поклялся хранить. Просто знай: ты ее заслуживаешь. Пушка, которую ты держишь в руках, — твоя, но это не копия, а подарок от друга.

Я уже и не помню, как долго я выслеживаю служителей Тьмы. С детства по сегодняшний день — не всегда, не постоянно, однако теперь для меня это стало делом всей жизни. Я всегда четко заявляю о своих намерениях: если ищешь встречи с тенью, я лишу тебя будущего; если ищешь встречи с тьмой, я тебя прикончу. В этом нет ничего личного — по крайней мере, сейчас, хотя поначалу все было совсем иначе. Все изменилось однажды, когда я в одиночестве стоял на горе. Наверное, ты уже слышал эту историю — балладу о Джарене Уорде и его Последнем слове, о Дреджене Йоре и Паламоне; о Дурге, Велоре и Северном канале, о Талоре и Паханине, о нашей охоте и о смерти Джарена, о Вялом хребте и моем последнем бое с человеком, который станет чудовищем. Это длинная история, и мне совсем не хочется ее вспоминать. Уже не хочется. Это старые главы. Мы — я и ты — пишем новую, и для меня это последний акт, а для тебя — неожиданное начало.

Вся моя жизнь — торжество крайностей. Есть Свет, и есть тьма, и я выбрал себе цель в жизни — защищать Свет от шепота и скверны Тьмы. Для меня середины нет, хотя я, возможно, всегда знал, что она существует. Кроме того, я видел многих "героев", искушавших злую судьбу, и страшные последствия невежества, гордости и самолюбия. Я уложил многих. Сколько именно — не знает никто, кроме меня. Так много, что я не хочу в этом признаваться. Когда я вижу тебя. Слежу за тобой. То мне кажется, что я поступал правильно. Но теперь я знаю, что главное мое предположение было ошибочным.

Для меня существовало только белое и черное, добро и зло. В тебе я вижу ослепительный Свет. Я вижу героя среди героев. Я вижу надежду, которую ты вселяешь в других.

Но кроме того, я впервые вижу — возможно, возможно — немного серого цвета.

А с ним — конец последних ритуалов и последних слов.

— Ш.