2: НОША, ЧАСТЬ II

Тив Люсин выходит на опушку, ведя за собой шестерых людей. Она замечает сквозь сумерки слабый Свет Джеппетто. Ее собственный призрак – «Призрак» – крутится и мерцает в руках «указывающего им дорогу» ребенка. Над долиной медленно поднимается луна, рассеивая краткий миг кромешной темноты между закатом солнца и ее восходом. Трава под ногами Тив усеяна каплями росы. Они приближаются. Призраки растворяются в воздухе.

Марин стоит наготове; у его плеча – длинноствольная винтовка с прикрепленными сошками.

«Марин, спасибо тебе за помощь», – тихо произносит Тив. Она протягивает ему руку.

Марин кивает и пожимает ее: «Это была идея Сэйнта».

«Он сам это тебе сказал?» – Тив смотрит на Сэйнта. Тот приветствует беженцев и усаживает их в транспортник.

«Не важно, чья была идея», – обняв ее, говорит Сэйнт-14.

Марин выпрямляется и пристально смотрит куда-то им за спину. Из-под крон деревьев срываются вверх сигнальные ракеты, на миг возвращая небосводу бледную синеву. Между стволами виднеются всполохи и слышатся неистовые выкрики. Облако закрывает луну, погружая поляну в черноту.

Марин наконец сдвигается с места: «Тив, заводи эту груду железа. Сэйнт, за мной».

Он устанавливает сошки на траву. Сэйнт возводит из своего Света сияющую преграду между ними и опушкой леса.

«Взлетай. Бой будет долгим. Мы проследим, чтобы за вами не было погони», – Сэйнт упирает приклад своей винтовки в плечо.

Тив кивает и бросается в сторону кабины.

Сэйнт кратко машет ей на прощание. Люк грузового отсека захлопывается.

Из-за деревьев раздается вой. Падшие выступают на поляну.

Марин передергивает затвор: «Ну, подходите».

Транспортник запускает двигатели. Пламя с ревом вырывается из их сопел, яркое, сияющее. Как путеводная звезда. Как надежда.

Вдали слышится неясный гул. Секунду спустя, опаляя ветви сосен, на поляну огненным метеоритом падает снаряд.

Транспортник исчезает в облаке огня.

Изувеченное тело Тив отлетает в сторону и замирает без движения на траве.

От оглушительной ударной волны ночь разлетается на тысячи осколков. Над шумом поднимается одинокий голос:

«ТАНК ПАУК!»

3: НОША, ЧАСТЬ III

Сэйнт бросает взгляд на искореженную воронку, где еще недавно стоял транспортник. «Они все погибли...»

Ответом их врагам звучит ясный голос Марина: «ОГОНЬ НА ПОДАВЛЕНИЕ!» Атака падших натыкается на поток разящего свинца. «ВПЕРЕД!»

Сэйнт замечает, как вновь обретает дыхание Тив. Пока еще не в силах до конца выпрямиться, она делает несколько ковыляющих шагов в сторону, опирается на осколок фюзеляжа, пока Призрак суетливо сплетает вокруг них Свет. Здоровой рукой она тянется к ножнам клинка. В застывшем ночном воздухе не чувствуется ни ветерка.

Глаза экзо и вся его воля устремляются вперед, к опушке леса. Воздух вокруг него сгущается подобно сияющему алмазу. Мерцающие фиолетовые волны прокатываются по его броне и расходятся в стороны, застывая в форме светящегося диска. Атака падших разбивается о щит из пустотного Света. Пулеметная очередь у него над головой сбивает дрегов с ног, рассекая строй противника пополам. Он неуклонно наступает, шаг за шагом, сражая каждого, кто осмеливается заступить ему путь. Достигнув деревьев, броском щита он перебивает одну из ног «Ходока».

Он застывает на передовой, лицом к лицу со смертью. «Ходок» до упора опускает ствол своего орудия, силясь навести его на стоящего внизу Стража. Сэйнт-14 говорится принять удар. Он весь – воплощенная Защита, справедливое возмездие, фиолетовая стена, бросающая вызов ночи. Но рассвет не приходит. Из дула «Ходока» вырывается новый снаряд. Он врезается в экзо, снося все на своем пути. Защита не выдерживает силы взрыва и разлетается на осколки. Все покрывает тьма.

Стальная рука, вялая и безжизненная, медленно сжимается в кулак. Сэйнт цепляется за осколки сознания. Все, что он видит – это пламя и обломки. Сквозь клубы дыма перед ними возникает, круша бортами стволы сосен, махина «Ходока». Глухую тишину вокруг заполняют кажущиеся обманчиво далекими вопли высыпающих на поляну падших. Сэйнт моргает. Сознание стремительно возвращается к нему.

«Скас вескириск», – уцелевшие падшие расступаются, пропуская вперед здоровенного капитана. «Скас воласуск!» – ревет он. По рядам противников, от вандала до последнего дрега, прокатывается возбужденный шум.

Марин лежит на спине. Он дышит и истекает кровью. «Быстрее... Тив...»

«Капсок апс ванкемрапталираск; капсок апс вамесакептосирулоск, – орда поднимает оружие. – Меликсниск. Монеквин». Сотни разрядов срываются и несутся в их сторону.

Тив встречает их в воздухе, испуская молнии, бьющие от нее в землю. Отточенным жестом она сметает разряды в сторону, и те рассыпаются дождем вокруг них, не тронув боевую группу. Разряды врезаются во влажную землю, взметая вверх облака пара и пыли. Тив слетает в это облако и начинает выпускать по сбитым с толку падшим молнии.

Марин использует возникшее замешательство и сосредотачивает всю свою волю, весь доступный ему Свет в одну-единственную точку. Мир вокруг него бледнеет, а точка делается все чернее и чернее. Наконец он выпускает ее в сторону противника, и та мчится сквозь воздух, разрезая собой саму реальность. Сфера пустоты ударяет прямиком в «Ходока», и чудовищная сила подхватывает стальную машину, сжимая ее в комок, пока та не исчезает вовсе.

Из падших в живых не остается никого.

На усыпанной обломками поляне остаются только трое Стражей.

4: КАК МОТЫЛЬКИ НА ПЛАМЯ, ЧАСТЬ I

Тлеющие угли озаряют слабым светом лицо Осириса. Догорающий костер шипит. Вокруг них ни души. За его спиной очертания леса тают в бесформенное полуночное ничто. Над его плечом проплывает Сагира. Она – точка безмятежности вдали. Миниатюрный бриллиант, приученный к одиночеству. Игривый огонек, порхающий над маревом костра. Сосредоточенно размышляя, Осирис не обращает на окружающий его мир внимания.

Он один в пустоте.

Больше никто не помешает ему.

Есть некая точка в этой бездне.

Точка, которую нельзя увидеть напрямую.

Нужно погрузиться. Нырнуть. Глубже.

«Костер сейчас погаснет».

В уши снова бьет надоедливый шум повседневности.

«А?»

«Ты не мерзнешь?»

«Пока нет, – Осирис трет лоб и сгребает угли поближе. – Спасибо, Сагира».

«Разгадка не станет яснее только потому, что ты этого так хочешь, Осирис. На это уйдет время».

Осирис стискивает зубы. Ему кажется, словно он стоит на отмели, силясь окинуть разумом раскинувшуюся перед ним непостижимую пучину. «Почему ты выбрала меня?» – голос Осириса глух. Он раскрывает ладонь, приглашая Сагиру сесть.

«В тебе есть искра», – ее голос подобен теплому воздуху. В костре трескается полено.

«Искра? – Осирис хмурится. – Мир умирает. Раз за разом».

«Как умирал и ты. Но я возвращала тебя, – Сагира позволяет Осирису обхватить ее оболочку. – Я поднимала тебя на ноги до тех пор, пока ты не научился стоять самостоятельно. И ты сделаешь то же самое для них, но по-своему».

Ее слова лестны. Он какое-то время обдумывает сказанное.

«У меня нет твоего терпения, Сагира».

Он набирает воздуха в грудь и медленно выдыхает.

«Кто-то приближается», – в голосе Сагиры слышится настороженность.

«Спрячь меня», – в голосе Осириса – спокойствие.

Сагира вспархивает с ладони и тает в воздухе. Очертания Осириса блекнут.

5: КАК МОТЫЛЬКИ НА ПЛАМЯ, ЧАСТЬ II

В стороне от него из леса выходит небольшой отряд людей. Некоторые из них несут проржавевшие ружья. Их предводитель уверенным шагом выходит вперед.

«Вставай, старик», – говорит он Осирису, глухо и властно.

«Нет».

Перед лицом Осириса взмывает раскрашенная оболочка призрака: «Полководец Рейх приказывает тебе встать».

«Ты на моей земле, жжешь мою древесину. Это называется кража. За это отрубают руку».

«Ты получил бессмертие, а сам думаешь только о том, как стянуть побольше добра в свои руки. Пустая трата Света».

В ответ полководец разражается хохотом. Его призрак торопливо начинает смеяться вслед за ним.

«Ты позоришь Свет, – не оборачиваясь, говорит Осирис. – Уходи. Пересмотри путь, которым идешь».

«Рука или жизнь. Таков мой закон».

«Выбирай сам», – Осирис выдерживает паузу, давая полководцу шанс понять смысл сказанного.

«У меня дюжина стрелков», – полководец направляет поеденное ржавчиной дуло на покрытую капюшоном голову Осириса.

«А у меня – искра». – Огонь охватывает фигуру Осириса, расходясь у него за спиной парой разгоняющих ночь крыльев. В руке его возникает раскаленный добела клинок. Взмах – и дымящаяся туша полководца оседает на землю. В ту же секунду пальцы Осириса хватают ошарашенного призрака. Он бросает взгляд в сторону остальных членов отряда и видит, что все они убегают в сторону леса. Его внимание переключается на призрака.

«Почему ты выбрал его?» – Осирис гасит окутавшее его пламя.

«Отпусти!»

В воздухе рядом с ними возникает из ничего Сагира.

«Сестра! Помоги!»

«Тише, тише! Он не причинит тебе зла. Слушай меня. Не обращай на него внимания», – Сагира зависает прямо перед вторым призраком. Они смотрят друг на друга, не сводя глаз, и их зрачки подергиваются почти в унисон.

«О, можешь его отпустить».

Осирис выпускает призрака. Тот растворяется в воздухе: «Сагира?»

«Он искал кого-нибудь сильного. Хорошего бойца».

«И только?»

Сагира отвечает не сразу.

«Когда Странник породил нас, он был... ранен. Отзвук этой боли слышится и по сей день. Среди нас есть те, чей выбор неверен. Есть те, кому страшно. Процесс несовершенен».

«Ошибки», – Осирис всматривается в темноту леса. Если в Свете есть место ошибкам, значит его можно извратить. Если в нем есть недостатки, рано или поздно это приведет к проблемам.

«Мы – части целого, но непохожие друг на друга. Уникальные. Ты и сам – не воплощение совершенства».

Придется ему научиться терпению.

«Куда он полетит дальше?»

«Назад к Страннику. Потом – на поиски кого-нибудь еще. Кого-нибудь получше».

6: ОСНОВАНИЕ, ЧАСТЬ I

Над Осирисом возвышается то, что однажды станет Последним городом. Вокруг него простираются мили и мили торопливо набросанных баррикад. Он минует недостроенные стены из ржавых стальных листов и земляные валы, испещренные следами пуль. Он проходит мимо десятков горожан, которые сваривают укрепления, возятся с деталями для них или разбирают на части хлипкие опаленные огнем сражений стены лачуг, чтобы построить из них что-то более основательное.

То тут, то там трудятся Носители Света – поднимают на будущие стены гигантские куски металла, сваривают вместе балки с помощью Солнечного света или наблюдают за горизонтом, стоя на многочисленных смотровых башнях, окаймляющих Город словно маяки, указывающие заблудшим путь к безопасной гавани. Призраки проецируют диаграммы и чертежи, направляя каждого из строителей. Какой-то человек зачерпывает грубо сделанной кружкой из ведра, подносит, роняя прозрачные капли, к губам и жадно пьет – а подвесные канаты тем временем уже уносят ведро дальше – утолять чью-нибудь еще жажду.

«Я никогда еще не видела так много призраков. Мы здесь надолго?»

«Здесь находится Странник, Сагира. Где же, как не здесь, искать ответы на наши вопросы?»

Перекрывая застарелый запах дыма, в воздухе разливается аромат чая и приправ. Привлеченный ароматом жарящегося мяса, Осирис выходит к центральной площади. Она завалена строительными материалами; стены приземистых построек из шлакобетона подпирают старые ружья. На расчищенном от мусора пятачке неспешно ходит от жаровни к жаровне, переворачивая мясо, экзо в полном доспехе.

«По рассказам я представляла себе что-то более... величественное», – глядя на остатки палаточного города, задумчиво произносит Сагира.

«Слухи всегда все преувеличивают. Конечно, это не укрепленный оазис, о котором говорил Фелвинтер, это уже что-то».

«Куда же еще величественнее? – повар-экзо вываливает на грубый каменный стол с полдюжины деревянных тарелок. – Это воплощение надежд, Страж. Такие тихие дни, как сейчас... скоро они перестанут быть редкостью».

«Я не Страж. Просто зашел встретиться с другом», – Осирис оглядывается на Башню, одиноко высящуюся над гигантской строительной площадкой города. Над ней, покрывая ее своею тенью, висит в небе белый, как кость, шар.

«Позволь мне быть твоим другом. Иди сюда. Сядь. Поешь. Здесь хватит места и для тебя. Мое имя – Сэйнт-14».

Осирис смотрит на разложенное по тарелкам мясо, на жаровню, затем вновь поворачивается к высящимся вдали укреплениям. – «Помогая строить стену, ты принес бы куда больше пользы».

«Это их стена. Если им потребуется помощь, они могут просто попросить», – изобразив на своем лицевом щитке улыбку, Сэйнт-14 протягивает Осирису полную тарелку.

«Раз он не собирается представляться... Это – Осирис, а я – Сагира. Рада знакомству, Сэйнт!»

7: ОСНОВАНИЕ, ЧАСТЬ II

«И я рад знакомству, Сагира! Осирис, прошу», – Сэйнт-14 машет в сторону хлипкого деревянного стула.

К столу подлетают два призрака, подхватывают тарелки и так же поспешно улетают обратно.

«Сагира, не хочешь помочь им разнести еду?»

«Не вопрос, дай только загружу протокол обслуги», – шутка повисает в воздухе. Сэйнт-14, словно не поняв, на полном серьезе ее благодарит. «Ладно! Сейчас вернусь!» – Сагира осторожно подхватывает тарелку и улетает.

«Не голоден?»

«Ты мог бы пойти в патруль с Железными лордами», – Осирис пододвигает тарелку поближе к себе.

Сэйнт садится: «Думаешь, я не тем занимаюсь?»

По площади проносится стайка переговаривающихся на лету призраков, которые поднимают с земли облачка пыли. Они перелетают через обломки, выгружают на стол пустые тарелки, подхватывают новые и вновь уносятся прочь.

«Там обитают чудовища, с которыми тем, кто не вооружен Светом, ни за что не справиться».

«Жизнь – трудная штука, – Сэйнт встает, чтобы выложить на жаровню наструганную свинину. – Те из нас, кто может, должны помогать».

«Но не тратить при этом свои таланты впустую», – Осирис быстро кладет в рот кусочек мяса.

«Тебе стоит поговорить с Глашатаем. Возможно, он поможет тебе найти свой путь».

Осирис скептически хмыкает: «Едва ли у него есть ответы на мои вопросы».

«На что поспорим?» – Сэйнт-14 рукой переворачивает груду мяса.

«Я не делаю ставок», – Осирис замолкает и бросает взгляд через плечо.

Сагира вместе с остальными призраками ловко носится между обломками. Словно в танце, они собирают пустые тарелки с импровизированных столов.

«Он – хороший человек?»

«Я готов отдать за него свою жизнь».

«Хм».

«Все это, – Сэйнт-14 указывает на границы Города, – передышка. Людям нужно давать время на отдых».

«Ты так думаешь?»

«Да. И думаю, со временем ты поймешь, что я прав».

Призраки заходят на очередной круг. Сагира смеется.

«Возможно. Спасибо за еду, Сэйнт-14».

«Пожалуйста».

Они принимаются есть.

Осирис садится поудобнее: «Как на вкус, не подгорело?»

«Нет».

8: ЭФФЕКТ НАБЛЮДАТЕЛЯ

Сэйнт-14 несется сквозь дрейфующие шелковинки, окрашенные теперь уже рассеянными разноцветными узорами.

Отряд Ордена пожарных не рассчитал свои силы и, встретив сопротивление, отказался отступать. Их отвага обернулась бесполезным поражением. Восемь убито, один пропал без вести.

Сэйнт взбирается на восточный хребет долины. Полоски шелковинок все еще цепляются к его доспехам, словно радужная раскраска. За ним в открытом небе рвутся снаряды, в ответ сверху обрушиваются разряды молний. Город еще не пал.

Восемь лишенных Света Стражей лежат спина к спине посреди искореженных трупов противников и опаленной земли. Вокруг них кружат – словно стервятники – падшие. В неразберихе боя призракам убитых удалось незамеченными отступить в сторону вершины хребта. Сэйнт-14 смотрит, как они стремительно скользят, прижимаясь к земле. Он мысленно прокладывает маршрут от полого хребта до небольшой воронки на краю долины, где он может их перехватить.

Внезапно он впивается глазами в углубление воронки. Девятый Страж. Элрик. Она в безопасности, одна, сидит, погруженная в себя.

Сэйнт съезжает по краю воронки к Элрик. Ее испуг сменяется облегчением.

«Ты в порядке?»

«Да», – ее призрак ранен, но жив.

«Мы пробьемся туда, и они снова будут с нами».

Небо над падшими взрывается пламенем. Те, что стояли ближе всего, обращаются в пепел; на их месте вспыхивает ярко-золотой Свет Осириса. Волна разбивает барьер стоящего рядом капитана падших, отбрасывает его в грязь. Слышится шипение и гневный рев. Шоковые винтовки посылают в воздух разряды.

Навстречу им с неба обрушивается, разбрасывая их в разные стороны, огненный дождь. Его удары высекают в рядах противников золоченые ленты. Смятение обращается в панику; одного за другим падших пожирает огонь.

«Задай им жару, псих ненормальный! – Сэйнт оборачивается к Элрик. – Готова?»

«Я не смогу».

Осирис на мгновение отвлекается на спасающихся призраков. Щелк. Они почти у хребта. Щелк. Он резко оборачивается; в ладонях танцуют языки пламени. Щелк. Капитан падших, который уже поднялся на ноги, обрушивает на него всю мощь своей обжигающей пушки. Взрывная волна разбивает облик Осириса на сияющие осколки, рассыпая по всей долине Свет, расчерчивая песок полосами застывшего стекла.

В долину спускаются все новые отряды падших.

«Титан, ты нужна нам».

«Я не смогу умереть еще раз».

«Значит, мы не будем умирать», – Сэйнт проверяет обойму.

Несколько точечек Света перелетают через край хребта и исчезают из виду. – «Стражи!»

Она высовывается из воронки, пересчитывает их. Восемь жизней. Восемь жизней, каждая из которых спасет куда больше.

«Я не смогла...»

«Сейчас перед тобой новый выбор, – Сэйнт-14 перешагивает через край воронки. – Ты – то, кем ты хочешь быть».

Элрик поднимается на ноги. «Прячьтесь, малыши. Мы вернем вам ваших Стражей».

9: НА ПРЕДЕЛЕ

Осирис пылает; он весь – ревущее пламя на фоне закопченного небосвода. Вокруг лишь бесконечная удушающая ночь. Пряди света извиваются, гудят; напряженные жилы стягивают мышцы и кости. По всему периметру Города бесчисленные сияющие золотистым светом марионетки закрывают прорехи в обороне – по его велению. Под ногами Осириса – восточный рубеж, разбитый обезумевшими падшими, которые бросались на Город вновь и вновь. Они так и не прорвали фронт, лишь заставили защитников немного отступить. Осирис сосредотачивает свои проекции на этом секторе.

Небольшая боевая группа сдерживает натиск противника. Осирис поворачивается к ним. Ярчайшее золото его Света устремляется туда помочь сдержать атаку падших. Одна из проекций встречается взглядом с титаном. Та кивает и проекция одним плавным движением подбрасывает ее в воздух. Титан низвергает на землю бурю, прокатывающуюся громом по стенам Города и разбрасывающую в стороны ряды наступающих. Вдали слышится рев Шакса.

Пряди рвутся. Небо простирается до границ беззвездной ночи; Осирис чувствует, как из-за них надвигается, сдавливая его сознание, вездесущее ничто. Край. Силы Света на пределе. Слабость. Как и всегда, их не хватает.

Западный рубеж прогибается под натиском.

Мгновенное перемещение.

Осирис творит «Преисподнюю». Эфир и пламя сплетаются друг с другом, оставляя за собой лишь пепел. Он видит, как восемь точек Света перебираются через край хребта. Щелк. Одинокий Страж рывком приземляется по эту сторону вершины. Щелк. Они выживут. Щелк. Он оборачивается; в ладо...

Северный рубеж прогибается.

Сгорают нервы. Золото Города блекнет. Полсекунды на выдох.

Северный рубеж прорван. Снаряды обрушиваются на Стену.

Он уже там. Двое охотников все еще держат оборону. Одна из них, вся в языках огня, ведет стрельбу навскидку, рассыпая лучи солнечного света. Вторая, танцуя, переходит от одного противника к другому; лезвия ее клинков сверкают, как сама молния. Врагу не пройти.

Проекции Осириса бросаются в самую гущу боя.

Среди обломков виднеются тела.

Взрыв накрывает эвакуированных с восточного прорыва.

Осирис видит их смерть глазами двадцати золотых двойников, со всех мыслимых ракурсов.

Он выжжет северный рубеж золотом своего Света.

Осирис оборачивается к пробитой стене. Через пролом на него смотрят падшие, в чьих глазах не выражается ничего, кроме злобы и алчности; они ждут возможности затопить эту последнюю надежду омутом своих тел. Даже сейчас, пока одна волна разбивается о преграду Света, все новые падшие смотрят на него из беззвездных ложбин. Не эта, так следующая. Рано или поздно эта стена рухнет, как рушились все прочие до нее.

Но пока что южный рубеж готов поддаться... и его все еще можно очистить огнем.

10: ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ

Джеппетто:

Помехи пропали. Восстанавливаю линию связи. Привет командованию! Добро пожаловать в...

Шакс:

ГОВОРИТ ШАКС; ПРОТИВНИК ОТСТУПАЕТ ПО ВСЕМ ФРОНТАМ!

Осирис:

Северная стена еще держится...

Я нужен там.

Сэйнт-14:

Шакс? Прием! На западных рубежах все чисто. Говорит Сэйнт-14.

Шакс:

ПОТРЯСАЮЩЕ! ЗНАЧИТ, УДАРИМ ПО ЮЖНОМУ НАПРАВЛЕНИЮ.

Саладин:

Атака падших с юга захлебнулась. Город выстоял.

На мгновение воцаряется тиши...

Шакс:

ОНИ ДУМАЛИ, ЧТО ПРОСТО ВОРВУТСЯ СЮДА И ПЕРЕБЬЮТ НАС ВСЕХ!

Все смеются.

Саладин:

Да.

Осирис:

Все боевые группы на месте. Потерь нет.

Сэйнт-14:

Благодаря тебе и моему другу – Элрик. Ты бы ее видел. Она спасла восемь частичек Света. Кинулась вместе со мной против нескольких десятков падших. Молнии, пули – зрелище было впечатляющее.

Элрик:

Ты преувеличиваешь. Для меня было честью сражаться бок о бок с тобой.

Шакс:

НЕСКОЛЬКИХ ДЕСЯТКОВ?

Саладин:

Сэйнт, я впечатлен. Сколькими смертями тебе пришлось заплатить за эту атаку?

Сэйнт-14:

Я не умирал. Элрик замечательно вела огонь на подав...

Шакс:

Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ.

Сэйнт-14:

Это потому что сам ты умер, Шакс? Говорят, падшие отломали тебе рог.

Шакс:

Кто это говорит?

Элрик:

Я могу поручиться – Сэйнт говорит правду. Мы не умирали.

Сэйнт разражается хохотом.

Шакс:

ХОТЕЛ БЫ Я, ЧТОБЫ ВСЕМ НАМ ВЕЗЛО, КАК ТЕБЕ, СЭЙНТ.

Сэйнт-14:

Я же сказал: Элрик великолепно вела огонь на подавление.

Осирис:

Не знаю, сколько раз умирал я.

Я смотрел на битву глазами Города.

Он балансировал на грани.

Нас было слишком мало.

Сэйнт-14:

Брат мой, ты хорошо сражался.

Гордись собой. Без тебя мы бы все погибли.

Осирис:

Некоторые все равно погибли.

11: ДЫШИ

Прямо у недавно отстроенных стен, на удобренной битвами земле зеленым пунктиром вырастают крошечные фермы, отделенные от остальной части Города. Вьющиеся стебли змеянки оплетают покореженные, давно заброшенные остовы осадной техники. Прошедшие со времени битвы Шести фронтов недели подарили Городу редкое затишье. Всюду распускаются анемоны, согреваемые Светом Странника.

Скоро придут дожди.

Блестящие на солнце цвета воздушных летних тканей уступают место текстуре шерстяных многослойных одежд более насыщенного оттенка. Ветер колышет ряды праздничных железных шестов с травяными султанчиками на верхушках. Икора проходит между ними вместе с делегацией жителей центра Города – они идут принять участие в Церемонии памяти. Сэйнт расправляет плечи. Оба они улыбаются. Он и не подозревал, что так много людей перед Фестивалем захотят пройти с ними по Дороге семян. Он присоединяется к процессии и приветствует всех, кого встречает. Кто-то жмет его руку, кто-то благодарит. Некоторые дарят фиолетовые ленты – чтобы он вплел их в свой металлический корпус.

На вершины стен слетаются птицы.

Завала устанавливает последние шесты, замыкая круг. Шакс, как гора, возвышается над толпой детей, которые завороженно слушают, как он разыгрывает в лицах подвиги их героев. Ана засовывает фейерверки на энергии Солнца в фонари и расставляет их у Дороги. Осириса с ними нет; он занят своими вечными вопросами без ответов.

Мир вокруг него изменился.

Сэйнт глядит, как жители Города по очереди проходят Дорогой семян. Ветер осыпает их семенами и уносит за поля и стены оставленные ими фонарики. Люди совершают церемониальный круг и возвращаются по домам; вдали на фоне надвигающихся сумерек зажигаются красноватые всполохи. Стражи заканчивают свои приготовления и расходятся каждый по своим ночным дежурствам. Везде устанавливается покой.

«Хочешь кого-нибудь помянуть?» – Ана вручает Сэйнту пустой фонарик.

Тот крутит его в руках. «А что будешь делать ты, когда мы отбросим Тьму? Когда настанет мир?»

«Не знаю, – вздыхает она. – Ты когда-нибудь задумывался о том, какими были остальные тринадцать? Я иногда об этом думаю».

«Меня устраивает четырнадцатый».

Ана кладет руку ему на плечо. «Меня тоже, Сэйнт-14, – она рассыпает над ним горсть семян. – Не забудь пройти по Дороге». «Уже темнеет», – добавляет она и улыбается.

«Спасибо, Анастасия».

Ана кивает. «Ты же знаешь, я предпочитаю "Ана"», говорит она и направляется в сторону Города.

Сэйнт-14 наполняет фонарик пустотным Светом и проходит по Дороге. «За Марина».

Он садится. Голуби слетаются и садятся на него, выбирая клювами семена. Сэйнт смотрит на фонарик до тех пор, пока не перестает различать его на фоне звезд.

«Молодцы, птицы. Я рад, что вы устроили здесь свой дом».

12: ГРАНИЦЫ, ЧАСТЬ 1

Осирис сидит в небольшом саду камней под Странником. Его попытки вступить в контакт не принесли результата. Он видел, как Глашатай стоит так часами.

Икора нехотя согласилась подменить его на Церемонии памяти. Ее речь была сурова, но в глубине души она понимала, что победа внушила им обманчивое чувство уверенности в себе.

Пугающая, неотвратимая угроза нависла над ними.

Петля, поджидающая, когда они оступятся.

Тонкая игра.

Решетки жаровней отбрасывают тени; мелькающие отблески бросаются ему в глаза, отвлекая, нарушая сосредоточение.

Осирис дышит.

Сады камней – это бесконечное пространство. Небо – стертая линия горизонта.

Дыши.

Он один в пустоте. Больше никто не помешает ему.

Есть некая точка в этой бездне. Точка, которую нельзя увидеть напрямую.

Нужно погрузиться. Нырнуть. Глубже.

И все равно – лишь точка в лишенной света глубине.

Ничто. Пространное ничто.

В поисках новой точки зрения Осирис погружается еще глубже. Точка остается там, где была.

Она так тускла. Так далека. Но он знает, что видит Свет.

Он тянется и не может дотянуться. Ответ там – между его рукой и этой точкой. Белой, словно кость, точкой. Теперь погасшей.

То вездесущее присутствие.

Алчное признание.

Безграничное. Он – против бесконечности; бескрайняя наступающая полночь. И – одна точка.

13: ГРАНИЦЫ, ЧАСТЬ II

«Я рад видеть тебя здесь. Позволь, я сяду?» – сказал тот.

Докучливый шум. Сад камней здесь. Он здесь.

Странник – словно сиятельный император на фоне бледной кляксы сумерек.

«Пожалуйста», – Осирис поднимается.

«Не уходи».

Осирис останавливается. Он оборачивается к Глашатаю; Свет Странника освещает его белое, словно кость, забрало. «От меня что-то требуется?»

«В Городе было столько дел. Кажется, мы слишком давно не разговаривали».

Осирис не отвечает. Он смотрит на Странника.

Воздух кажется наэлектризованным.

«Что тебя беспокоит?» – Глашатай делает шаг к Осирису.

Тот резко набирает в грудь воздух. «Ты читал мои отчеты?»

«Разумеется, – Глашатай расслабляет плечи. – Я ценю твои советы».

«Мы были на волоске от гибели. Хватило бы одного неверного шага», – Осирис оборачивается к Глашатаю.

«Да, – кивает тот. – Но Свет направил тебя на нужный путь».

Петля, поджидающая, когда они оступятся.

«Я не видел Странника среди сражавшихся в битве Шести фронтов».

На фоне Странника Осирис выглядит крошечным. «Это не так, сын мой. Он был в огне, спасшем жизни твоих братьев и сестер. Он был в молниях, поражавших армии наших врагов. В щитах, сдерживавших их натиск...»

«Не нужно романтизировать эту ношу. Свет – лишь оружие в наших руках».

Глашатай качает головой. «Это ты в его руках, Осирис. Ты – то, как ты используешь Свет. В тебе его величие находит свое продолжение – сразу во многих направлениях».

Осирис меряет сад шагами в такт словам. «В таком случае, ему стоило бы говорить со мною ясно. Чтобы я лучше понимал, куда мне идти».

Глашатай склоняет голову набок. «Что же тогда значит твоя воля? В таком случае он стал бы ничем не лучше Тьмы».

«Я лишь прошу указать мне путь; мы играем в очень опасную игру», – в голосе Осириса слышится тревога.

Глашатай вновь принимает царственную позу, указывает на сад камней. «Давай присядем».

14: ПОКРОВИТЕЛЬ

Сэйнт-14 идет по мощеным дорогам Города, как ходит почти всегда, когда он дома. Когда есть время.

Люди машут. Выкрикивают приветствия.

Они подносят ему дары в знак поддержки и почитания.

Хлеб. Памятные знаки. Чудесной работы султаны и ремешки цвета царственного багрянца.

Его имя стало синонимом Стражей.

Примером для подражания; идеалом для почитания.

Он улыбается и пожимает руки.

Он улыбается и принимает их дары.

Их радость – его радость.

Он чувствует, как отягощают его шею их царственные ленты, от избытка ожиданий затянутые слишком туго.

Он доверяет им. Ленты соскальзывают и ослабевают.

Они поют вместе. Он делится хлебом с хором голосов. Он вплетает ленты им в волосы.

Его радость – их радость.

Они слагают ему новую песнь.

Их голоса сияют.

15: ПАСТЫРЬ

Отец с сыном стоят наверху Башни.

Они смотрят, как Город расцветает в тени Странника, как расходятся в разные стороны его оживленные улицы. Битва Шести фронтов стала лозунгом, призывающим человечество к стоящей перед ним следующей великой цели. Тысячи людей пришли к вратам Последнего города, ища подтверждения всем тем словам, что шептала им надежда долгими кромешными ночами.

«Впервые придя сюда, предвидел ли ты, что Город будет таким?» – спрашивает Сэйнт-14, опираясь на перила ограждения.

Глашатай окидывает взором кипящий жизнью Город. «Я не предполагал, что это произойдет так быстро, но никогда не сомневался в наших силах».

«Ты помнишь, когда я впервые пробудился?»

«Помню».

«Ты сказал мне, что я стану примером для подражания. Откуда ты это знал?»

«Я не знал. Я верил в твой потенциал».

На голубом небосводе царствует Странник. Лучи света спадают по его поверхности, образуя сияющий купол, отделяющий Город от одиноких гор вдали.

«Я часто думаю о тех решениях, что мы принимаем. Верны ли они. Согласились ли бы с нашим выбором те, кого мы потеряли. Я стараюсь уважать их память».

«Человек – хрупкое создание. Экзо тоже. Нам полезно сомневаться, заглядывать внутрь самих себя, – он кладет руку на плечо Сэйнта-14, и тот распрямляется. – И хотя не мне судить, чем ты пожертвовал ради нас, я знаю, что утраты – тоже часть прелести жизни».

Сэйнт кивает. «Они многому меня научили», – он поднимает голову.

Они наблюдают за бурлящими жизнью улицами Города.

«Что ты будешь делать, когда мы победим?»

Глашатай терпеливо подбирает слова, которые собирается произнести.

«Прежде чем наткнуться на Космодром, мы с Джеппетто прошли много миль, не встретив ни души. Он уже почти утратил надежду, – он оборачивается к Сэйнту-14. – Но как только мы привели этот сгусток Света на нужное место, он сразу же отыскал тебя». Глашатай усмехается. «Не существует ни "до", ни "после", сын мой. Мы пробуем, мы сомневаемся, мы растем. Все это – один путь.»

16: ПОЛИТИКА

«Осирис, прости. Икора не может выполнять твою роль».

«Икора, пожалуйста, выйди».

«Разве невежливо присутствовать там, где тебя обсуждают?» – отвечает она холодным тоном.

«Если хочет, пусть останется. Она вправе знать, почему», – Глашатай кивает Икоре.

«Я тоже так считаю», – отвечает та.

«Ладно».

«Вот и хорошо. Итак, Осирис...»

«Пусть предстанет перед Согласием», – продолжает Осирис. «Она более чем способна исполнять мои функции и... – добавляет он, уже тише, – вы не дадите ее в обиду».

Глашатай наклоняется к нему. «Осирис. Ты не в праве выбрать себе преемника; наше текущее положение – плод долгих обсуждений. На "Авангарде" лежат определенные ожидания. У нас есть обязательства перед Согласием».

«Глашатай, я понимаю. Икор...»

«Это все политика».

Глашатай выпрямляется. «Это соглашения, обеспечивающие мир, чтобы мы могли сражаться за будущее – вместе».

«Икора была бы не преемником, а наилучшим моим представителем».

«Твои обязанности требуют, чтобы ты присутствовал лично».

Осирис впивается глазами в забрало Глашатая. «Что есть мои обязанности, как не защита Города? Мы – точка во тьме. Мы не можем сидеть и ждать, когда прибудет новая угроза. Кто-то должен выйти ей навстречу».

Глашатай поднимается на ноги. «И мы выйдем. Однажды и вместе».

«Наберись терпения...» – со вздохом повторяет за него Осирис с едва различимой озлобленностью.

17: РЕДКИЙ ГОСТЬ

Джеппетто-3-1-294:

Привет, Сагира, привет, брат Осирис.

Прошу вас поддерживать этот открытый канал связи.

Сагира-3-1-294:

О, отличная идея. Наша собственная подсеть.

Осирис-3-7-294:

На следующую встречу я не попадаю.

Сэйнт-3-8-294:

Вот как? Я так и подумал, когда твоя поездка внезапно стала затягиваться. Я передам «Авангарду», что твой корабль получил повреждения, и ты вынужден был задержаться. Не заставляй меня снова врать ради тебя. Я не люблю говорить неправду. Джеппетто это расстраивает.

А еще передай Сагире, что я помню о ее обещании, и если она его не выполнит, то будет мне должна.

Осирис-4-0-294:

Сагира не играет на деньги.

Сэйнт-4-1-294:

Это не игра. Это совсем другое. Ей нужно почаще тебя пинать. То, как долго ты отвечаешь на письма, – это просто ужас.

Пожалуйста, попробуй последовать моему совету. Уверен, это поможет.

Осирис-5-14-294:

Как там Икора? И ты?

Сэйнт-5-14-294:

И она, и я разочарованы, но жить будем.

Отец больше не может тебя защищать.

Осирис-5-14-294:

Я сам отвечу за себя.

Сэйнт-5-17-294:

Зрелище было то еще.

Где ты сейчас?

Осирис-6-2-294:

Ищу ответы.

Мы скоро встретимся.

Осирис-9-29-296:

Где ты?

18: ВИНА

Солнечный ветер

Песок метет и плачет

По камню.

Он разбивается о стекло

Верный себе.

Ты был прав.

Оно помогло.

19: ВОССОЕДИНЕНИЕ

Сэйнт-14 смотрит за тем, как садятся и взлетают из ангара суда. Ритмичное чередование звуков стыковки и расстыковки вносит размеренность в суету городской жизни. Что-то привычное. Обыденное. Спокойное.

На борт «Серого голубя» поднимается посетитель.

«Приветствую, брат Осирис, – оборачивается к нему Джеппетто. – Рад тебя видеть. Сагира с тобой?»

«Здравствуй, Джеппетто. Сагира сейчас в гостях у Икоры, – Осирис усаживается на пол. В пальцах он крутит какую-то ленточку. – Здравствуй, Сэйнт».

«Осирис? Я уже думал, ты пришлешь на эту встречу одну из своих проекций».

«Я бы не стал...»

«Они соорудили тебе целый памятник. Ты что, помирать собрался?»

Сэйнт-14 смеется.

«Я тоже рад тебя видеть, брат».